Целый день я крутил пальцами обжигающе бесполезное кольцо на пальце. Зачем носить его дальше и ловить недоумённые взгляды официантов и барменов, выслушивать вопросы «А где твоя жена?», если та, чьё оно, с кем мы его выбирали, и кто надела его на меня много лет назад, уже давно не со мной, не моя. И давно всё решила за меня, за нас обоих, наплевав на моё мнение, мои чувства, моё восприятие ситуации. Ей было плевать. Она не спрашивала, она не пыталась разобраться. Она просто однажды утром собрала вещи и ушла. Сама, в одиночку, пытаясь прихватить с собой всё, абсолютно всё самое дорогое для меня в тот момент, оставив мне лишь крохи былой жизни. Так почему я должен продолжать бороться, если это никому не нужно? Уже даже мне. Тому мне, в кого я превратился за эти месяцы.
У меня есть просьба Я сам ужаснулся замогильности моего голоса.
Какая? Испуганно спросила она.
Сними кольцо. Я протянул правую кисть к ней. Со стороны может показаться глупо, ведь чего стоит просто взять и стянуть его с пальца (я зачем-то умел делать это скрытно, в кармане, только по назначению использовать этот навык ни разу не пришлось), но для меня это до сих пор имело сакральный смысл. Ведь не я надел это кольцо однажды и навсегда, и не мне его снимать. Тоже «навсегда».
И не она должна была снять его в моих мечтах (его вообще никто не должен был снимать), но мои мечты это ёбаный миф. Они никогда не сбывались и не сбудутся, и пора бы перестать мечтать и представлять в своей голове какие-то невероятные картины красивого и хорошего будущего, а потом лежать на пирсе и умолять вселенную в моменты падающих под шум волн звёзд показать мне путь к этим мечтам. Мечты рассыпались прахом. Остались лишь сны, лишь сны в этой жизни мне не врут. Иногда только запутывают, похмельным утром после пьяной ночи, но им можно это простить. Ведь они просто сны.
О господи, Артём, ты меня так испугал. Оно что, не снимается? Конечно, для неё это мелочь, и нет смысла её в этом винить, упрекать, вешать ярлыки вроде «никогда столько и так не любила, вот и не понимает». Мы сами себе судьи и сами себе палачи. Так что, кто считает нужным сам себя накажет, а я никого судить не собираюсь и надеюсь (напрасно) не быть судимым.
Она прикоснулась ко мне и опытно стала крутить по часовой стрелке (или против какая разница?) кольцо, плавно продвигая его к фаланге, пытаясь не сделать мне больно. Хотя, куда уж больше усмехнулся я. Спустя несколько оборотов кольцо соскользнуло с моего пальца, оставляя за собой полоску белой, словно отполированной, незагорелой кожи, и оказалось в её ладони. Она передала его мне. Сразу же, будто заразное, я отбросил его на стол, и мы вместе ушли в долгую ночь. Она беспечная и даже не подозревающая, что я наконец-то стал свободным, ничьим, и другим. Совсем другим. А я А что я?..
Ты хорошо целуешься? спросила она в какой-то полупьяный момент в самом разгаре марш-броска по барам, прикусывая в истоме нижнюю губу. Я потерялся что ответить, как прыщавый подросток. Хоть мне скоро и пойдёт четвёртый десяток я остался ребёнком, пропустившим юность, потратившим её на кого-то, кому она оказалась совершенно не нужна. Нет, нужна, но для своих меркантильных целей, в которые я сам не входил, и, самое поганое я об этом знал. Но ничего не делал.
Она не заметила мгновенную заминку, пока мой разум распечатывал давно забытые и заброшенные, покрытые вековой пылью архивы флирта. Да и уже не важно, что я ответил (нечто вроде «пока никто не жаловался»), в мозгу так и пульсировала фраза «вот оно, вот оно». Вот оно что? На что я надеюсь? Я знаю, ради кого и чего она здесь, и пускай она зачем-то позвала меня с собой, тем самым спасая от окончания моей истории, но явно не затем Не «затем» зачем?.. Вопросы сводили с ума кликами приставучих чаек, увидевших в твоих руках пакетик чипсов, а мировая паутина ответов не давала.
Вначале я думал, что она сумасшедшая. Серьёзно, я даже специально подобрал слово, хоть долго думать и не пришлось «неадекватная». Но это неправильное слово, нет-нет. Разве что только с первого впечатления. С бара в аэропорту, где я слушал её бредни и проклинал себя за минутную слабость согласия полететь в третий, и последний раз (в этом году), на остров Колыбели. Проклинал и размышлял, пропуская мимо ушей её невменяемые фразы, как бы избавить себя от этого.
Но после она оказалась «невероятной», и не понимаю, как у неё это получается. Чуть полноватые, хомячьи щёчки, туповатая улыбка с маленькими зубками, крашенные в ядовито-розовый (но давно) волосы, неблизкая к идеалу фигура и совершенно идиотская манера одеваться в какие-то платья, похожие на лохмотья, только ярких цветов. Чем-то всё-таки зацепила так, что хотелось пополнить свою коллекцию странных девушек ещё одним экземпляром.