Женщина в белом халате скользнула равнодушным взглядом, слегка нахмурилась:
Тебе зачем?
Ольга улыбнулась своей самой лучезарной, как ей казалось, улыбкой:
Ну, я хотела поблагодарить его за помощь.
Девочка, узнай сначала фамилию твоего санитара и отойди от окошка, не мешай работать!
«Какая злющая тетка, подумала Ольга, отходя от регистратуры. Не хотите говорить не надо, и без вас обойдусь». Она помнила неприметную дверцу, ведущую в подвал больничного корпуса.
Девушка вышла на улицу, зажмурилась от яркого солнца хороший денек, морозный, снег под ногами скрип-скрип, хрусткий, белокипенный, затоптать не успели.
Обогнула угол здания, пробралась по узкой тропке вдоль стены, а вот и дверь. Заперта наглухо, ни таблички, ни номера, ни звонка.
Она!
Ольга требовательно постучала.
Тишина.
Она постучала громче.
Прислушалась.
Ни звука!
Не слышит, наверное, пробормотала себе под нос. Ушел в конец коридора и не слышит. А может, нет на работе, или смена не его
Как же быть? Записку оставить? Как она могла не взять у него телефон! Это же мистика какая-то! Человек помог, а мы о нем попросту забыли, никакой благодарности. Теперь будет думать, что все люди бесчувственные эгоисты. Но ведь это не так.
Ольга постучала в дверь кулаком, удары неожиданно отдались низким гулом, будто из-под земли.
Из-за двери послышался шорох:
Кто здесь?
Ольга сразу узнала голос санитара.
Саша, это я, Ольга, обрадовалась она. Открой, пожалуйста, надо поговорить.
Несколько секунд стояла тишина, потом отчетливо лязгнуло, и дверь приоткрылась, из подвала потянуло сладковатой гнилью. Ольга поспешно прикрыла нос варежкой.
Тебе чего? голос санитара прозвучал глухо и испуганно, как показалось Ольге.
Привет, стараясь не обращать внимания на неприятный запах, поздоровалась девушка. Давно не виделись. Вот пришла поблагодарить тебя за помощь
Ты одна? быстро переспросил санитар.
Да. Ольга почему-то обернулась.
А Мария? спросил санитар.
О, с ней все в порядке, торопливо заверила Ольга. Правда, мы еще не говорили насчет тебя, но я обязательно расскажу.
Дверь приоткрылась чуть шире, и Ольга, кивнув, протиснулась внутрь.
Саша, пропустив ее, сразу же запер дверь. Ольга почти не различала его в темноте. Ей стало неуютно и тревожно.
Ты бы свет включил, попросила она.
Лампочка перегорела, отозвался Саша. Внизу светло, это только тут мрак, спускайся, но осторожно ступеньки.
Да, я помню. Ольга, держась за стену, спускалась наугад.
Саша был уже внизу, ждал ее в длинном коридоре, освещенном тусклыми лампочками.
Проходи, позвал он и быстрыми шагами пошел вглубь, Ольга за ним. И хотя она прекрасно помнила этот полуподвал, и тусклые лампочки, и железные стеллажи вдоль стен, и двери в неведомые ей помещения (что там за ними, может, царство мертвых), но в этот раз ей было не по себе, Саша казался пугающе странным, подвал особенно мрачным, да еще этот всепроникающий запах! Капуста у них сгнила, что ли или холодильник испортился и покойники лежат просто так
Бррр!
Саша свернул в свой закуток, Ольга чуть притормозила, заглянула к нему.
Все вроде так же, на своих местах: шаткий стол и казенный стул, кушетка, покрытая клеенкой. Старый шкаф, в углу ведро со шваброй
Саша придвинул стул, она села, он расположился напротив на кушетке.
Лампочка мигала. Сашино лицо в ее неровном свете казалось безжизненной маской, будто из папье-маше вылепили, но раскрасить забыли.
Оля поерзала на неудобном стуле.
Саш, я поблагодарить зашла. Если бы не ты Она осеклась не стоило рассказывать всю правду малознакомому санитару, еще за сумасшедшую примет. Но о чем с ним было говорить? Ольга как-то иначе представляла себе эту встречу. Прошлый раз, когда она была в подвале, ее не беспокоили ни тусклые лампочки, ни неприятные запахи, она не думала ни о чем, кроме спасения Маши. Вот и сейчас, уступив порыву, весьма благородному, она чувствовала себя немного виноватой перед Сашей.
Стыдно вспомнить ведь она кокетничала с Сашей, заигрывала, намеренно очаровывала его ой, как неловко-то!
Она быстро взглянула на санитара. Благодаря этому человеку ей и Михаилу удалось проникнуть в больницу и провести ночь под кроватью провалившейся в Междумирье Маши. Намерения самые благородные, вопросов нет, цель оправдывает средства, Маша спасена. Но! Обманутый санитар даже «спасибо» не услышал.