Ну, как скажете.
Вам виднее.
10
Часы бьют полночь.
11
Список подозреваемых.
Я
А?
Меня не надо?
Ну, как скажете. Не надо, так не надо. Слушайте, а почему всех надо, а меня нет? Прямо обидно как-то. А, потому что не я убийца, и меня не подозревают. Ну, как хотите.
Кислота, мой хозяин
а, хозяина тоже не надо, его же убили.
Ацфир. А дальше нужно написать, что я про него знаю.
Ничего не знаю. Хороший Ацфир, всегда на помощь приходит. Но не нравится он мне, не пойму, чем но не нравится.
Старбелл. Звездный Звон. Красивое имя. Это когда мы его первый раз услышали, он посылал из далекого космоса сигналы, причудливую такую мелодию, у меня тогда еще в памяти завертелось музыка небесных сфер. Только это слишком длинно было, потом как-то само собой сократилось до Звёздного Звона, а там и до Старбелла, так и записано в книге гостей Старбелл. Только сейчас понимаю, что настоящее его имя никто не спросил, а сразу вот так, с порога:
Добро пожаловать, уважаемый Старбелл.
А он ничего и не возразил, что никакой он не Старбелл, а зовут его А может, и никак не зовут.
Про него я тоже ничего не знаю.
Искривление. Имя такое, да. Ну, не имя, не знаю, что. Я спрашиваю, как он сам себя называет, а он смотрит на меня и молчит. Я снова спрашиваю, как он себя называет, а он снова смотрит и молчит. А потом говорит, ну я когда себя называю, я пространство искривляю в четырех измерениях.
Я ему тогда говорю а покажите, как это.
Он смотрит на меня, смеется, ну что такое говорите, это же от всей вашей погасшей звезды ничего не останется, если я пространство согну.
И про него больше ничего не знаю.
Три Света. Это имя такое, да. Его спросили, как его зовут, он сказал, что чтобы его позвать, надо три раза отразить свет далекой звезды, и каждый раз под разным углом, и еще между этими отражениями электрические импульсы пустить. А мы спросили можно просто записать его, как Три Света, он сначала обиделся, потом согласился нехотя. И про него ничего не известно.
Взмах. Тоже про него ничего не знаю.
Мускус. И про него ничего не понятно.
Вон еще один сидит, даже имени не знаю. Его спросили сейчас:
Вы не виноваты?
И он кивнул, нет, не виноват.
И всё.
Тридцать Процентов Соляной Кислоты еще.
В гостевой книге записано просто Тридцать.
И про него я тоже ничего-ничего не знаю.
12
А нет.
Про Тридцать знаю.
Он хороший.
Он мне всё показывал, всё рассказывал, особенно про хозяина, про которого мне никак непонятно было. А Тридцать быстро мне все по полочкам разложил, да
Так и сказал:
А ты с каким Я его сейчас говоришь?
Вздрагиваю:
А у него что их два?
Какие два, там и три, и десять я, и миллион
Да ну?
Ну да.
Молчу. Не понимаю.
Ты не волнуйся, денек-другой и доброе Я у него будет, там и поговоришь
13
Если из окна нашего дома посмотреть на небо, можно увидеть звезды.
Звезды, которых нет.
Потому что они умерли давным-давно, остался только их свет из далекого прошлого.
14
Он идет по дому.
Кто идет?
Гость.
Какой гость?
Неважно.
Но идет.
По дому.
Большой дом, хороший дом, красивый дом, с башенками, с часами, ну, это вы уже всё знаете.
Он слышит шаги за спиной в коридоре, оборачивается.
Никого нет.
Совсем никого.
Стоят рыцарские доспехи в нише, кто-то дом обставлял, ловко придумал, доспехи поставил, мечи всякие повесил, топорики боевые
Называется под старину.
Красиво получилось.
Он идет дальше, он прислушивается к тишине, вернее, прислушивается, тут не годится, воздуха-то нет, и звуков не слышно.
Он ловит сигналы.
Сигналов нет.
Ничего нет.
Он чувствует мимолетное сотрясение пола под ногами.
Еще.
Еще.
Чьи-то шаги, там, за спиной.
Он снова оборачивается, смотрит в темноту коридора. Снова доспехи, темные, неподвижные, кто-то расставил их по всему дому
или нет?
Он терзает свою память, он спрашивает свою память, были ли здесь доспехи секунду назад, когда он проходил мимо не помнит.
Память молчит.
Он делает странную вещь, он подходит к доспехам и хватается за забрало, он хочет открыть забрало, но что-то мешает ему сделать это, он боится увидеть