С другой стороны, можно привести пример, когда общественный резонанс по делу был проигнорирован и результат такой недальновидности оказался весьма плачевен. Несколько лет назад (в декабре 2010 года, если быть точнее) в Москве был убит футбольный болельщик Егор Свиридов. Сотрудники милиции, задержавшие убийц (которыми вот неожиданность оказались мирные кавказские ребята без определенного рода занятий), на удивление быстро отпустили большинство участников драки под подписку о невыезде. Однако, данная история быстро стала достоянием общественности и спровоцировала фанатское сообщество на активные действия по восстановлению справедливости. Через несколько дней, 11 декабря 2010 года, произошли знаменитые столкновения на Манежной площади между полицией и футбольными болельщиками, нагнавшие страху не только на рядовых коррупционеров погонах, но и на высокое милицейское начальство. Сам Колокольцев (тогда еще не министр, а начальник ГУВД Москвы) приехал договариваться с негодующими футбольными фанатами. Вместе с тем данный факт, и последовавшая за ним практически всенародная поддержка действий демонстрантов, четко показала на чьей стороне будет и мнение присяжных. Через некоторое время убийц, проигнорировавших отобранную у них подписку о невыезде (какая неожиданность!), и смотавшихся в родные горы, задержали и, проведя предварительное следствие, направили дело в суд. Вот тут стороне защиты и надо было подумать какую форму судопроизводства выбрать? Уж не знаю, защитникам или самим подсудимым принадлежала эта неоднозначная идея, но они потребовали суда с участием присяжных заседателей. Результат все виновны, снисхождения не заслуживают. Непосредственный убийца Егора Свиридова Аслан Черкесов получил 20 лет строгого режима, остальные по пять лет лишения свободы.
* * *
К слову сказать, еще одним внепроцессуальным фактором, без сомнения, влиявшим на решения присяжных по делу о покушении на Чубайса, делам Ульмана, Худякова-Аракчеева и по делу об убийстве Свиридова является, на мой взгляд, фактор «личной безопасности». То есть большинство присяжных, оценивая доказательства по делу, невольно оценивают подсудимых и на предмет их опасности для себя лично (т.е. для присяжного). Опасен ли присяжному идейный террорист, решивший восстановить справедливость (в его понимании) и покончить с такой одиозной фигурой как Чубайс? Очевидно, что нет. Никто из присяжных ваучерами не барыжил, по три шкуры за электричество со своего ближнего не драл, да и за чеченских боевиков не воевал. Опасен ли присяжному кавказец, убивший случайного прохожего? Очевидно, что да, поскольку на месте этого случайного прохожего мог оказаться любой из двенадцати членов коллегии присяжных.
* * *
Также сродни значению общественного резонанса ситуации, при которых специфические особенности конкретного преступления, не имеющие серьезного юридического значения, тем не менее играют весьма существенную роль при оценке дела с точки зрения человеческой морали и нравственности. Речь идет, прежде всего, о преступлениях совершение которых связано с такими явлениями как защита от преступных посягательств со стороны потерпевшего, либо его противоправное, провоцирующее поведение. В качестве иллюстрации можно привести такой пример, который сошел нам как будто прямо из рассказов о Плевако:
«10 марта 1995 г. Ивановский областной суд с участием присяжных заседателей рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению жительницы города Наволоки Кинешемского района 60-летней пенсионерки Веры Краскиной в умышленном убийстве (п. «и» ст. 102 УК РСФСР).
Из обвинительной речи прокурора Сергея Расторгуева следовало, что 17 октября 1994 года около 16 часов Краскина в собственной квартире нанесла ножом колото-резанную рану шеи своему 40-летнему сожителю Юрию Смирнову. В результате повреждения позвоночника и спинного мозга тот через несколько минут скончался на месте.
В качестве причины убийства подсудимая сослалась на беспробудное пьянство Смирнова, постоянное вымогательство им денег на приобретение спиртного. Эти неблагополучные жизненные обстоятельства, толкнувшие женщину на тяжкое преступление, легли и в основу защитительной речи адвоката Альбины Крайновой.
Доказательства обвинения по делу об убийстве Смирнова выглядели бесспорными, коллегия присяжных заседателей согласилась с этим, единодушно ответив на первые два вопроса: «Да, доказано». Тем неожиданнее был вердикт в отношении подсудимой: «Нет, не виновна». Проверив это решение, председательствующий не усмотрел в нем противоречия и постановил оправдательный приговор».