Земля наполнилась не только огромными людьми, но и говорящими кентаврами, сфинксами и прочими существами с получеловеческим обликом. В своих сексуальных извращениях соратники Клеветника были особенно изобретательны. Многим из них совокупление с одними женщинами быстро надоело, они перешли на мужчин, детей и прочие ещё более экзотические объекты вожделения их мутировавшего сознания.
Мастер с болью в сердце смотрел на Землю, где с появлением гибридных детей, обладавших неимоверной силой и высоким интеллектом, стали учащаться случаи насилия. Всё большее число вопросов решалось с помощью физического превосходства или умения владеть тем или иным изобретённым видом оружия.
Смерть стала настолько привычна, что её возвели в культ поклонения, и для многих она стала основным средством существования. Кто то, жил убивая других, а кто то, хороня мёртвых, причём, придумывание различных похоронных обрядов и обычаев стало очень доходным делом, к тому же Клеветник, увидел в этом большую возможность для одурачивания людей.
Если нам удастся убедить людишек, что после смерти жизнь продолжается, то она перестанет их пугать, и тогда мы сможем использовать их бесконечно, делился он своими мыслями с некоторыми очеловечившимися братьями.
Это почему же? поинтересовался Любопытный, рассматривая свои огромные бицепсы и мощные грудные мышцы в отражении тихо журчащей речки, на берегу которой они сидели.
Ну подумай головой, а не ягодицами! Если их убедить в том, что смерть это не противоположность жизни, а её альтернатива, то у людей никогда не появится желание вернуться к Мастеру. А если они не вернутся, значит я прав, со мной им лучше и интереснее, значит, моё правление хорошее, и он, просто обязан будет отдать людей под моё руководство навсегда.
В это время в мастерской Мастер беседовал с Подмастерьем:
Сынок, ты видишь, что натворил твой младший брат и его почитатели?
Нет, отец, я перестал посещать Землю, после того, как там поселились мои братья. Я не хочу на это смотреть, я вижу, что тебе это не нравится, а значит этого не должно быть.
Ты прав, то, что там происходит неправильно, но так будет не всегда, земля будет счастливой, но для этого ты должен вмешаться в происходящие события, ведь я отдал людей на твоё попечение.
Но, что я могу сделать, отец? Ведь ты отдал власть над людьми Клеветнику?
Да, но это временная мера. А тебе я её даю навечно, именно ты покончишь с непокорным братцем и восстановишь справедливость. Помни, что за ним пошли немногие, основная часть нашей семьи сохраняет преданность мне, понимая, что только так можно быть по настоящему счастливыми!
25. Пророк
«О них пророчествовал также Енох, седьмой в линии от Адама, говоря: Вот, Иегова пришёл с мириадами святых ангелов совершить над всеми суд и обличить всех нечестивых во всех их нечестивых делах, которые они нечестиво совершили, и во всех возмутительных словах, которые нечестивые грешники говорили против него»
(Иуда 14,15 ПНМ)Последний разговор с отцом не давал покоя Подмастерью. Он много думал о словах Мастера:
Ты должен найти способ донести до людей истину, эта фраза непрестанно крутилась в голове первородного сына, напоминая и о других условиях этого нелёгкого задания, Но, помни, что власть на земле будет принадлежать твоему противнику достаточно длительное время по меркам человека, несколько десятков поколений. Я верю, что ты, справишься с этой трудной задачей!
Первая прогулка по Земле, после длительного перерыва, сильно расстроила первое творение Мастера. На Земле царило насилие, безнравственность и несправедливость. Подмастерье тщетно пытался найти хоть одного, по настоящему, доброго человека.
Отец, я не нашёл ни одного человека здесь способного мне помочь, как мне быть? спросил Подмастерье с Земли у стоящего в мастерской отца.
Обрати внимание на Основателя, у него доброе сердце и он верит в меня подсказал сыну Мастер.
Основателя Подмастерье нашёл на рыночной площади одного из многочисленных селений, его били два здоровяка, прижав к стене глиняного дома.
Вот тебе Творец неба, а вот земли! нанося удары кулаками в живот, приговаривал один из них, а второй крепко держал бедного юношу, сжимающегося в калачик от увесистых тумаков.