Рекомендуйте держать его вдали от наших войск, не разрешайте ему сноситься с внешним миром кроме меня и (португальского) министра Алтейда, и вообще, учините за ним строгий надзор. Он, безусловно, попытается связаться с японцами и бежать из-под ареста
Мои китайцы, безусловно, честные люди и они мне заявили крайним условием, что смогут работать, только если злодей будет убран с Севера Китая. Они убеждены, что Гидис, представивший их мне, собирается выдать все предприятие японцам
С этим португальцем работал и продолжает работать китайский подданный Ло, именующий себя Гоад, которого я также постараюсь передать нашим властям как одного из вреднейших нам субъектов По поводу ареста Гидиса полковник Огородников сообщает отдельно генералу Флугу В Телине живет проститутка американка Голди. Благоволите предупредить, чтобы особенно наблюдали за этой особой, так как она состоит в переписке с заведомо японскими шпионами.
Если китаец Сун действует неуспешно, известите, вышлю другого добавочного Извиняюсь за небрежность письма. Очень спешно.
Искренне преданный Н. Лаптев»Обедать пойдете? вдруг услышал я хриплый баритон. Рядом стоял давешний любитель пива с туго набитой сумкой через плечо. Для черноморского пансионата (особенно в летнюю жару) он выглядел более чем странно пропыленный камуфляж, берцовки, пистолет за поясом Я оглянулся по сторонам. Остальные трое отдыхающих куда-то исчезли.
В столовой, наверное, перехватив мой взгляд, спокойно пояснил незнакомец и представился: Подполковник Мазаев Вадим Иванович. Можно просто Вадим.
Дмитрий, протянул руку я.
Сходите, поешьте, словно не заметив ее, предложил Мазаев.
Что-то аппетита нет, покачал головой я. Идите сами.
А у меня особая диета, хлопнул по сумке подполковник. Пока я Впрочем, не важно. Вы позволите? дождавшись моего кивка, он опустился рядом на песок, извлек из сумки очередную бутылку, сорвал зубами пробку и припал губами к горлышку.
Любите пиво? спросил я.
Любил когда-то. Лицо Вадима кисло сморщилось.
А сейчас?
На дух не выношу!!!
Тогда почему пьете?
Так надо. В зеленых глазах моего собеседника мелькнуло странное выражение. Есть вещи, с которыми ничего нельзя поделать до поры до времени. Например, сны. Вот Вас, полковник, еженощно мучают разнообразные кошмары.
Откуда знаете? встрепенулся я.
Не важно. Знаю и все тут. Но не расстраивайтесь, бывает и похуже.
Неужели?
Именно так! Я вот каждую ночь умираю с острым чувством отчаяния и болезненной вины за содеянное. Зеленые глаза потемнели, уставились куда-то вдаль. Мы летим в Хасавьюрт на боевое задание, спустя секунд двадцать глухо начал он. Я старший группы, но ситуацию не контролирую, поскольку дрыхну, накачавшись пивом. «Вертушка» идет как обычно, в тридцати-пятидесяти метрах от земли. Просыпаюсь от стрельбы, но ничего понять не могу: чумной, осоловелый, башка мутная. Он с ненавистью покосился на сумку. Уже потом выяснилось по нам влупили с земли из крупнокалиберного пулемета, повредили хвостовое оперение. Вертолет вертится вокруг оси и постепенно садится. Вражеский пулеметчик продолжает расстреливать его, как мишень в тире. Слышу стоны, вскрики умирающих, но по-прежнему невменяем. Сижу истуканом, вцепившись в сумку с проклятым напитком При ударе о землю меня с силой забрасывает в кабину пилота. Врезаюсь мордой в панель управления. Мозги наконец-то проясняются. Утерев кровь, оглядываюсь по сторонам. Все, в том числе пилот, мертвы. Вся группа, представляете?! В живых остался только их командир: безобразно нажравшийся пивом и проспавший смертельно-опасную ситуацию! Был бы трезв смог бы хоть что-то предпринять. По крайней мере, попытаться, а так подполковник обреченно махнул рукой, утер скупую слезинку и угрюмо закончил: «Вертушку» уже облепили «духи» со всех сторон. Гогочут, лезут вовнутрь У меня при себе одна эта «пукалка». Он коснулся рукой пистолета за поясом. «Вал» и «разгрузка» остались в салоне, рядом с сумкой, набитой чертовым пивом. По счастью, вспоминаю о системе самоликвидации. Нащупываю известную Вам четырехугольную ручку, тяну ее, вертолет взрывается, и я умираю. Тело разрывает на куски взрывом, а душу отчаянием и чувством вины за грубое, должностное преступление. Мазаев утер вторую слезинку.