Всё новые и новые люди открывали для себя прелести работы со своим сознанием напрямую. Интернет просто фонтанировал Подключившимися людьми и их творчеством. На этом фоне как-то даже странно было слышать про связанные с Системой самоубийства некоторые, осознав, что Подключаются так поздно просто сочли все годы жизни до этого безнадёжно утраченным временем. Психам показалось, что прошлого нет и за плечами только чёрное, бездонное забвение и они не выдержали утраты. Ведь теперь для каждого Подключённого прошлое упорядоченный, аккуратно складированный архив, доступный, как на ладони. Много было разных безумств.
Но я психом не был. Меня просто захватила волна новых возможностей. Я давно поигрывал на гитаре и имел несколько музыкальных зарисовок, которым хотел дать какую-то жизнь. Надо было идти на студию, искать звукооператора, музыкантов это большой и нелёгкий труд, на который так непросто найти время в обычной жизни. А Подключённым я три вечера просидел на диване с закрытыми глазами, разбираясь с интерфейсом и функциями, и альбом был готов. Со всеми аранжировками, партиями, музыкантами, даже клипами сумбурными, но всё же Я просто придумал всё и продумал, до мелочей. Теперь это был жёсткий диск с большим архивом никогда не существовавшей в реальной жизни группы и мне было плевать, что он никуда не пойдёт. Я выполнил то, о чём давно мечтал и этого мне было вполне достаточно.
Казалось, что барьеров просто нет. Я как и многие, только начинал осознавать развернувшийся передо мной океан возможностей, как вдруг на нас обрушилось то, что потом назовут «Днём откровения».
Все встретили его по разному. Я свой помню очень хорошо до сих пор.
Это была пятница, тот самый замечательный рабочий день перед выходными. Мы получили крупный заказ, и в офисе царило восторженно приподнятое настроение, материализовавшееся в воздухе в идею сгонять в ближайший магазин за шампанским. Слово не разошлось с делом, и вот уже мы сидели вокруг большого стола для переговоров и смотрели друг на друга через свои интерфейсы нарядные, креативные, с румяными от выпитого алкоголя щеками и горящими глазами.
Передо мной сидела Алина красивая, выразительная брюнетка, работавшая у нас не так давно всего где-то пару месяцев. Вся свободная мужская половина офиса уже опробовала свои чары, предлагая ей кто встречу, кто поход в кино, но все, увы, потерпели неудачу. Алина, обворожительно улыбаясь, мягко, но уверенно отказала всем ухажёрам. Я же, будучи человеком женатым, от откровенных знаков внимания воздержался но иной раз скользнуть взглядом по точёной фигурке-то никто не запретит. Да и она как мне казалось проявляет ко мне чуть более повышенное внимание.
Справа от Алины развалился Семён толстый, большой и всем всегда довольный сотрудник графического отдела. Складывалось такое ощущение, что весь он слеплен из какого-то очень мягкого и податливого материала, в принципе неспособного хранить жесткую форму и какие-либо углы. Нос картошкой, уши варениками губы, как сардельки любая часть его облика неизменно вызывала гастрономические ассоциации. Семён, как и все, пытавшийся подкатить к Алине, совершенно не обламывался от постоянных отказов и время от времени как ни в чём не бывало продолжал засыпать её знаками внимания, подчас довольно нелепыми.
Напротив них сидела Аня, худенькая секретарша, увлечённо разглядывая свои новые ногти, а чуть поодаль от неё, вытянувшись, словно статуя, расположилась Виолина Фёдоровна начальница нашего небольшого отдела. Она была значительно постарше, чем основные сотрудники офиса, да ещё и занимала руководящую должность поэтому старалась вести себя сухо и держать дистанцию, хоть изредка и её, как я уже знал, порой пробивало на какое-то озорство. Видимо, ей тоже хотелось так же, как и всем, тусоваться в офисе и жить полной жизнью коллектива, но субординация не позволяла. Неподалеку от неё увязли в глубоких креслах для клиентов Артём и Егор похожие, словно братья, художники-дизайнеры, работавшие через небольшую перегородку от меня.
Так вот, дорогая моя Алиночка нависнув своей гастрономической, из одних округлостей, массой над краем стула, гудел Алине на ухо Семён. Я ж про что хотел сказать? Ведь всё это такие условности, ну согласись. Люди живут, меняются, умнеют, толстеют, худеют, потом ещё умнеют, а иногда наоборот глупеют. Каждый день меняются. И это процесс непрерывный. А параллельно присматриваются друг к другу, осторожничают, выбирают, так сказать, спутника и потом решают всё, выбрал. А процесс изменений-то не останавливается. Кого ты, спрашивается выбрал? Моё сегодняшнее состояние? Так я уже завтра совсем другой буду. Похудею, или накачаюсь вон, как Шварценеггер откуда тебе знать, а?