Что ты так уставился? кокетливо спросила она и легонько ударила меня рукой в вязаной варежке по плечу. Перестань, мне неловко.
Хорошо улыбнулся я в ответ и отвел взгляд. Веди меня.
Да тут особо ничего интересного-то и нет она пожала плечами. Лес, горы снег. Вон там за холмом ещё посёлок, но до него идти, наверное час километров пять. Далековато пешком.
Да? удивился я. Не знал. Пять километров в самый раз не согласился я. Пойдём. А обратно машину возьмём. Там же есть такси?
Такси! она звонко засмеялась. Слово-то какое серьёзное. Какое у нас тут такси? Попросим кого-нибудь из лесорубов или сноубордистов на снегоходе отвезти. Не откажут, скорее всего.
Как можно отказать такой красавице я удивлённо поднял бровь и схлопотал ещё один мягкий удар в плечо.
Хорош болтать постаравшись придать голосу серьёзность, она указала подбородком на убегающую за деревья дорогу. Пойдём, раз решили.
Мы двинулись по тропинке не задумываясь, зачем мы идём в посёлок и что хотим там увидеть. Точнее она-то знала, что там будет знакомые люди, привычные дома, какие-то знаковые, выбивающие воспоминания и ассоциации вещи и меня снова посетила мысль о том, что я всё это уже мог бы посмотреть. Будь мы оба подключены, в поселок можно было бы и не идти. Чёрт, а я ведь думал, что уже совсем перестал вспоминать обо всех этих возможностях. Слезть с этой информационной иглы, оказывается, было тяжелее, чем мне казалось.
Но через пару километров пути я уже так не думал. Точнее, я не думал об этом вовсе происходящее вокруг полностью завладело мной. Размеренный шаг убаюкивал, мы шли почти молча, лишь изредка перебрасывались незначительными фразами но нам было хорошо, и это было главное. До чего же приятное ощущение чувствовать рядом живого человека, наслаждаться его присутствием, прорывающимся сквозь морозный воздух запахом дыхания или волос и наплевать, что там на самом деле творится у него в голове.
Она вдруг нарушила тишину леса.
Ты знаешь Я вот всё иду и думаю над тем, что ты мне рассказал. Я вот, например, вела дневник. Долго, с третьего класса до одиннадцатого. И потом, когда перечитывала такие разные эмоции испытывала. Где-то, конечно, смеялась до упаду как я на бабушку обиделась, например, и соли ей в компот подсыпала а где-то её карие глаза стали задумчивыми такие вещи прочитаешь. Где-то родители ссорятся, собака у нас умерла и это всё таким детским языком написано, таким почерком буквы пузатые, смешные так грустно становится. Всё будто оживает перед глазами. Я бы не хотела, чтобы этот дневник у меня постоянно перед носом висел. Пролистнул разок, всплакнул где-надо, посмеялся. И хватит. Да? она вопросительно смотрела на меня, ожидая какой-то ответ.
А что я мог ей сказать? Да. Хватит. Но она никогда не была Подключённой. Она не знала какой это кайф творить прямо из ничего, быть в курсе всего и какая это боль и грязь. Ты окунаешься в чьё-то больное воображение и твой мозг, подхватывая волну, начинает гнать тонны отвратительного контента, который сливается в хранилище словно по какой-то зловонной трубе А потом однажды это хранилище кто-то достаёт и выливает на голову всем, кому не лень сделать всего лишь один клик на своём виртуальном интерфейсе. Разворошить всю твою ложь и убогую, нелепую и никому не нужную правду. Сомнения, поступки, за которые тебе стыдно. Поступки, за которые не стыдно но большинству они покажутся всё равно просто отвратительными.
Я остановился скрип снега под ногами словно замер вместе со мной, повиснув эхом в привыкших к нему ушах. Она встала рядом, лицом ко мне, на расстоянии вытянутой руки и все мои «блики», фантомы, лишние мысли растворились в окутавшей нас тишине. Не упали в дальний угол флэш-накопителя, а просто исчезли. Почти навсегда. Остался только лес, мороз, и красивая девушка передо мной. Загадка, образ, который никогда не вывернется перед тобой калейдоскопом до оскомины подробных картинок даже на одну сотую часть. Мне захотелось обнять её.
Да, Марин. Дневник это круто. Его не обязательно часто листать. А потом можно передать его детям. Пусть прочитают, что захотят. Узнают про жизнь мамы то, что она сама захотела рассказать, будучи ребёнком А то, чему места в нём не нашлось, пусть и пропадает к чертям. Да?