День, когда семья получала посылки от австралийских и американских родственников, всегда был праздником для Аннабельки и источником горьких слез для Эльки. Красивейшие детские вещи откладывались в ту сторону, где прыгала от нетерпения Аннабель, шкаф которой и так ломился от нарядов. А на Элькину полочку отправлялись либо шарфики-накидки-украшения, которые Элька люто ненавидела, либо широченная юбка, которая не подошла ни маме, ни тете Лее, ни тетушке Фанни и из которой «можно сообразить что-нибудь для Эльки». Но так как шить мама не умела и не любила, месяца через два обнаруживалось, что юбка благополучно перекочевала к маминой коллеге, знакомой или соседке, а то и прямиком на помойку.
Если расположение звезд и правда реально влияет на события жизни человека, то в день рождения Эльки все они попрятались, оставив дежурить самую ленивую и жадную, а в день рождения Аннабельки все до единой вылезли на небо, чтобы одарить новорожденную талантами, красотой, обаянием, а главное невероятной удачливостью во всем.
Когда мама вела двух своих дочек записывать в хор, на музыку, в спортивную секцию, то брали всегда только одну из них. Вам ведь не взбредет в голову уточнять, кто неизменно оказывался этим счастливчиком, а кто, заливаясь горючими слезами, шел домой, отказываясь от взяток в виде мороженого со взбитыми сливками и клубничкой наверху.
Даже в художественную школу взяли не Эльку, а Аннабель, которая не способна была отличить розовый цвет от оранжевого и нарисовать детский мяч. Правда, Аннабель там учиться тоже не стала. И с хора сбежала на третий день, и музыку вот-вот бросит. Но разве это имеет значение? Разве это имеет значение?
И с именем Эльке не повезло.
Ну почему такая несправедливость? спросила она как-то бабушку Дюшель. Аннабель переводится как «прекрасная Анна», а Элька как большой размер, «L». Назвали бы уж сразу ЭксЭксЭлькой
Любой поход по магазинам кончался ее слезами. Едва взглянув на Эльку, продавцы объявляли: «На вашу девочку в нашем магазине ничего нет. Идите в Три толстяка или в Колобок. Может, там найдете что-то подходящее», и насмешливо перемигивались. И даже на художественной выставке услышала: «Мне больше всего понравился вон тот рисунок, в углу. Сейчас эта толстуха отойдет, посмотри». Он мог бы и не уточнять: больше толстых в галерее не наблюдалось.
Дурочка ты моя, обняла ее бабушка. Да, Аннабель красивая девочка. И худенькая. Но люблю-то я тебя. И бабушка Фанни на тебя не надышится И глупые Долли и Молли. Они же из штанов выпрыгивают, когда тебя видят!
Элька рассмеялась, представив себе эту картину, и сон как рукой сняло. Накрывшись пледом, она подвинула кресло к окну, забралась в него, поджав под себя ноги, и подняла глаза к звездам.
Глава 2. Новая жизнь бабушки Дюшель
Если хорошенько поразмыслить, в каждой семье обнаружишь маньяка. В семье Элингрин их было целых шесть. Папа коллекционировал все, что могло пригодиться в хозяйстве. Деревяшки, гнутые гвозди и кривые шурупы, веревочки, пружинки, двигатели вышвырнутых на помойку стиральных машинок и старые мониторы. Аннабель несла в дом все, что связано с кошками. Причем, к живым она относилась более чем прохладно, а вот символами статуэтками, календариками, открытками, свечками и брелками, словом, всем тем, что символизировало представителей семейства кошачьих, но не требовало усилий по чистке туалета, вычесыванию, покупке корма и лекарств от блох и глистов, заполонила свою комнату так, что скоро там стало нечем дышать! Время от времени мама потихоньку выбрасывала драгоценности мужа и младшей дочки, но после того как пару раз была застигнута на месте преступления, со всеми вытекающими последствиями, махнула на них рукой и занялась собой. Она плавно соскальзывала с одной диеты на другую, оставляя себе на память о каждой пару-тройку новых килограммов.
Тетушка Фанни не тащила в дом трухлявых дощечек и щербленых тарелок, как папа, не хваталась за сердце при виде расшитой уродливыми кошачьими мордочками скатерти, как Аннабель, и не обращала внимания на лишний вес и количество подбородков, как мама. Ее подвело доверие к людям. Услышав рекламу новой кастрюли, крема, чудодейственного резинового налобника или магнитной заколки, восстанавливающей память, она бежала на презентацию товара, накупала еще двадцать сопутствующих «бонусов» с эксклюзивной скидкой и едва доживала до очередной пенсии. Ей звонили по двум ее мобильникам, стучали в дверь, донимали письмами и писали письма менеджеры по реализации всевозможных ненужностей, и находили доверчивого слушателя и благодарного покупателя.