Джо? Хорошо, вздохнула мама. Пусть несчастный глухой котенок живет на улице.
Глухой?
Ну да. Белые кошки с разноцветными глазами, как правило, ничего не слышат.
Бедненький! Элька прижала котенка к себе и поцеловала сначала его зеленый глаз, потом желтый.
Договоримся так: ты греешь молоко, кормишь малыша и ложишься, а я домою посуду и схожу за крысой. Заодно юбку укорочу на тетушкиной швейной машинке: наша барахлить стала.
Как его зовут?
Не знаю. Надеюсь, что Глик «счастливчик». Впрочем, решать тебе! Мама поцеловала растроганную именинницу и вышла, но на пороге остановилась.
Хотела спросить А как тебе подарок Джо? Он кто твой поклонник?
Не смешно, мама рассердилась Элька, потому что поклонники бывают у тоненьких красавиц, а у таких как она только мучители. И вообще О каком подарке ты говоришь?
Мальчик на велосипеде привез. Сказал от Джо. Я решила, что этот Джо твой кавалер
Мама!
Ты можешь, конечно, сердиться, но, согласись: просто знакомым девочкам просто знакомые мальчики огромных подарков не дарят. Мама осеклась.
Там что, тоже домик? прошептала Элька.
Н-нет, не думаю растерялась мама. Просто большая коробка
Плоская? в голосе Эльки звучали слезы.
Слава богу, нет. Мама явно обрадовалась. Точно не плоская. Большая, не очень тяжелая. Какой-нибудь кукольный
Домик? продолжила Элька и пристально посмотрела растерявшейся маме в глаза. И где она, эта коробка? Почему ты мне ее вчера не отдала? Элька спустила голые ноги на пол и стала шаркать ими в поисках тапочек. Как всегда, за правую ногу зацепился левый тапочек, а за левую правый. У везучей Аннабель никогда так, наверное, не бывает.
Закрутилась сказала мама и отвела глаза. По ней было видно, что она сердится на себя за длинный язык А может я его к нам отнесла? Или в комнату Аннабель?
Так пойдем туда! решительно сказала Элька.
Ох уж мне эти овны! Вынь да положь сию минуту Мама вытащила мобильник и нажала кнопочку. Аннабель, как вы там? Веселитесь? Мама вдруг зашептала. Ничего, просто могла бы побыть в этот вечер с Элькой Она резко оглянулась. Как тебе не стыдно, ведь это же твоя сестра Все, не хочу больше с тобой говорить! Мама с шумом захлопнула крышку телефона и снова внимательно осмотрела комнату Эльки. Куда же он подевался?
Элька молча разулась и легла, повернувшись лицом к стене.
Не расстраивайся, Лолли, найдется пропажа. А этому Джо отнеси завтра кусок торта и конфеты. А то как-то неудобно получилось.
Элька не ответила.
Знаешь мама вздохнула. День рождения это праздник, который продолжается до тех пор, пока не вручен последний подарок. Так что еще раз с днем рождения, родная! Мама поцеловала Эльку и вышла.
Когда за мамой закрылась дверь, Элька вытерла слезы и улыбнулась. Мама права: день рождения кончается не с полуночным боем часов, а с последним подарком. Интересно, что привезет ей тетушка Фанни?
Надо отдать ей должное, тетя Фанни была единственной, кто обрадовался, когда врач сообщил, что у ее младшей сестры Рины через шесть месяцев родится девочка. Элькиному папе, и маме, и Аннабельке, и многочисленным тетям-дядям, у которых детей либо не было, либо рождались только дочки, хотелось, чтобы в семействе появился, наконец, маленький мужчина. А появилась Элька. И это было воспринято, как некое предательство рода, самозванство, попахивающее вопиющей наглостью и попранием интересов семьи.
И словно в отместку за враждебную встречу, Элька росла так быстро, что даже то небольшое преимущество наличия двух однополых погодков в семье возможность младшему донашивать одежду старшего было сведено на нет. Платьица, костюмчики, блузочки и туфельки Аннабель были Эльке безнадежно малы. На дни рождения и детские праздники родственники приносили два нарядных платьица, или две пары туфелек, или модные купальнички, и все, все это доставалось счастливице Аннабель, худенькой, невысокой, с маленькой ножкой и узкими запястьями, а Элька Элька возвращалась к стареньким джинсам и бледно-зеленой блузе-распашонке.
Потому-то и возникла традиция на дни рождения Эльки дарить конвертики с деньгами и «чисто символический подарок».
День, когда семья получала посылки от австралийских и американских родственников, всегда был праздником для Аннабельки и источником горьких слез для Эльки. Красивейшие детские вещи откладывались в ту сторону, где прыгала от нетерпения Аннабель, шкаф которой и так ломился от нарядов. А на Элькину полочку отправлялись либо шарфики-накидки-украшения, которые Элька люто ненавидела, либо широченная юбка, которая не подошла ни маме, ни тете Лее, ни тетушке Фанни и из которой «можно сообразить что-нибудь для Эльки». Но так как шить мама не умела и не любила, месяца через два обнаруживалось, что юбка благополучно перекочевала к маминой коллеге, знакомой или соседке, а то и прямиком на помойку.