Разве нас спрашивают? тихо удивился Пашка, но Зинку это не устраивало, она должна была выяснить всё до конца.
А хочешь? начальственным тоном спросила она.
Не знаю, опять вяло отозвался Пашка и попытался уйти, но она снова остановила его.
Погоди! теперь она держала мальчишку за рукав лёгкой клетчатой рубашки. Тебе можно! и, не дожидаясь вопроса, объяснила: У тебя мамки нету! Тебе можно!..
Разве так бывает? удивился Пашка. Чтоб без мамки?
Бывает! совершенно уверенно подтвердила Зинка. Меня когда прошлый раз Поликсена Михална забирала на субботу, сама у неё по телеку видела, как дяденька объяснял, что теперь можно родить ребёнка без мамки, и никаких!
Пашка изумлённо смотрел на неё и ничего не говорил. Он привык верить Зинке. Она всё знала, но это как-то совсем не похоже было на правду.
Зинка прервала его размышления:
А я ни за что! У меня мамка есть. Я помню, я ещё маленькая была, три года назад, она приходила, я помню! Не веришь? набросилась она на Пашку.
Верю, отступил он совсем миролюбиво и сбил Зинку с тона.
Она мне сказала тогда: «Доченька! Вот я поправлюсь и заберу тебя!» Понял?
Понял, согласился Пашка.
Я ждать буду! ещё раз повторила Зинка. Ну, ладно, иди! Знаешь, добавила она уже в спину повернувшемуся Пашке, я тебе буду писать письма. Я уже буквы по печатному умею, так что почтальон адрес разберёт. Ладно?
Ладно! Пашка кивнул головой и поплёлся в спальню.
Зинкино сообщение о том, что бывают дети без мамки, ему очень понравилось. Тогда могло вполне быть, что никто его не бросал, и никого не надо ждать. А главное, тогда ни за кого не стыдно и врать не надо, что мама очень занята на работе, а папа в командировке далеко, и некому следить дома за ребёнком, а когда все освободятся и соберутся вместе, то заберут сына домой. А у Зинки другое дело. У неё же была ещё одна мама не та, которая обещала её забрать, совсем другая. Она сначала была чужая, а потом стала её мама. Он помнил, как Зинку провожали все и подарки дарили, и даже Ирина Васильевна плакала, а потом Зинка опять вернулась, и у неё опять стала только одна мама, которую она ждала всё время. И теперь ждёт А у него никого нет, и он никого не ждёт.
Зинка вообще недавно хотела убежать и никому не говорила, чтобы никто не проболтался, только ему потому что они друзья. Просила, чтобы он не обижался, что она уходит, а его не берёт.
«Одной незаметней, легче спрятаться! Понимаешь?»
А он и не думал обижаться. Ему всё равно бежать некуда, а Зинкиной мамке зачем он нужен? Зинка сама говорила, что мамка её не насовсем отдала, а только пока поправится. Значит, болеет, а кормиться-то как? Он бежать и не собирался.
В этом старом бревенчатом доме, много пережившем на своём веку, жила надежда. Одна, большая, составленная из десятков маленьких, и выразить её можно было коротко и понятно, одним словом: МАМА. Здесь всех женщин, а мужчин в доме не водилось, звали мамами. И каждый подраставший то ли по традиции, то ли наслушавшись старших, а может, в силу генетической веры, ждал, что настанет минута, и появится та единственная, которую он воображает, которая никогда не виденная или начисто забытая, снится по ночам с такими подробностями, что потом можно целый день вспоминать и рассказывать А лучше про неё молчать, потому что становится обидно тем, у кого мамки точно нет, и они начинают обижаться, злиться, и даже драться.
Надежда уже много поколений была главным духовным продуктом в этой стране. Ею латали дыры в семейном быте, ею утешали голод тусклыми зимними днями в преддверии сладких радостей урожайного лета. Она помогала выстоять в неисходной нужде, двигала вперёд в «неравной битве», заставляла терпеть в беспросветные серые будни. Обещала, обещала, обещала. И, тысячи раз обманувшая, не исчезала и не умирала, а лишь наполняла столетиями выработанную мудрость, что она умирает последней. И этой огромной надежды, пополняемой миллионами обманутых, хватало на всё и на всех. И не было уголка ни в пространстве, ни в сердце, где бы она ни властвовала. Тысячи вер в сотни идолов и иллюзий вливались в неё и делали её незаменимой и непобедимой.
Когда это всё началось? Оказалось, на этот вопрос он не мог ответить. Может быть, потому, что возникло сомнение совершенно неожиданно. Так внезапно. Просто он прежде не задумывался об этом. И вдруг здесь при всех Что значит: при всех?! Как будто мысли обращают внимание на то, что вокруг происходит!