Сергей, как и многие другие, уже несколько раз проделал путь от женщины, лежащей на газоне до машины и обратно. Он прокручивал в памяти события последних минут. Но ничего не мог сообразить, даже чувство голода к нему не взывало.
* * *На расстоянии одной улицы от перекрестка человек в сине-серой форме четким шагом подошел к серому, неприметному зданию. Затем он привычно быстро взобрался на крыльцо и зашел внутрь. Скрипучие пружины тут же плотно закрыли за ним дверь. Внутри, Алексей Степанович приветливо поздоровался с охранником и перекинулся с ним парой шуток. Потом менее бодрым шагом побрел по коридору вглубь необъятного здания. Совсем уже вялым движением открыл дверь своего кабинета, и устало подошел к своему столу. Кинул форменную куртку на стул у стены. Затем он плюхнулся на свой рабочий стул, который выглядел чрезвычайно неудобным. Тут же ослабились несколько шурупов и креплений, и, скрипнув, он принял форму тела своего хозяина.
В кабинете находилось еще два стола, и за одним из них сидела сутулая фигура.
Куда ходил? без выражения произнес молоденький лейтенант, не отрываясь, однако, от пасьянса на пузатом экране компьютера.
Алексей зажмурился и потер правое веко, в надежде уменьшить усталость. Прошла, должно быть, целая минута, прежде чем он ответил. Лейтенант впрочем, похоже, не заметил паузы он неистово щелкал мышью.
Тойота, красный металлик, убралась в столб.
Прикольно. А мы здесь при чем?
На границе нашего участка. Пришлось протокол писать.
Алконафт?
Нет. Баба. Блондинка, всё еще не открывая глаз, ответил Алексей.
Жива? так же без интереса спросил лейтенант.
А? Вроде да. Скорая увезла.
Пойдем курить.
Вновь прошла минута.
Ты же знаешь: я не курю, он сделал небольшую паузу, Свои.
Вот ты жлоб! Ладно, угощаю. Пошли.
Алексей на ощупь сгреб связку ключей со стола и лишь затем открыл глаза. Одновременно встав, через секунду они вышли.
В курилке как всегда царила невесть откуда бравшаяся даже в жаркие дни прохлада. Через пыльные, засаленные оконца Алексей в тысячный раз смотрел на не богатый пейзаж за окном какой-то дворик. Причем у него не было ощущения, что он смотрит наружу. Стекла были слабопроницаемыми для света. Их поверхность словно сама напиталась сизым дымом. В сущности, он смотрел на само окно, как смотрят на картину. Заоконный пейзаж казался изображенным на самом стекле.
Он выпустил дым прямо в стекло и почувствовал себя художником, добавившим штрих к своей картине. Тем временем в курилку подошла еще пара сослуживцев. Завязался незатейливый разговор. Алексей делал вид, что слушает. На самом же деле он витал мыслями далеко: на пятьдесят километров восточнее и на четыре дня в будущем. Он улыбался шуткам, сам же представлял, как на следующей неделе приедет к отцу готовить дом к зиме. А вечером они затопят баню, выпьют пару стопок водки и его, наконец, отпустит эта непомерная осенняя усталость.
Он еще грезил горячим банным паром, когда в комнатушке появился начальник.
Здравствуйте, товарищи. Как я смотрю, все на своих рабочих местах, оскал Константина Петровича блеснул золотым зубом, и по две звезды блеснули с каждого его плеча.
Лейтенант исчез первый, а через минуту в курилке осталось двое.
Степаныч, как в отделе обстановочка? улучил момент разведать обстановку подполковник. Всё путем?
Под контролем, Константин Петрович.
Что-то ты вялый какой-то. Кофе бы лучше выпил, чем здесь у окна куковать.
Они сделали по паре затяжек.
Я только с совещания приехал, Константин Петрович кивнул на багровую папку в своей левой руке. А тут такое!
Алексей не почувствовал, что должен как-то отреагировать на слова начальника и продолжал смотреть на стену перед собой. Константин Петрович нахмурился.
Мне что, теперь лично все аварии на участке разгребать? неожиданно закончил подполковник.
Алексей рефлекторно выпрямил осанку и непонимающе уставился на начальство. Кофе уже не требовалось.
Видел что натворила красная Тойота? спокойно продолжил подполковник.
Так точно, знаю. Мы с двадцать минут как убрали машину
На этих словах Алексей Степанович встретился взглядом с начальником и недоговорил, поскольку увидел, как у того от удивления расширяются глаза.