Старобор не спал всю ночь, его одолевала тревога. На рассвете он ожидал своего давнишнего товарища, Григория. Был Григорий хозяином Лещинного леса лешим, то есть. Когда-то этот лес слыл обширным и богатым, а теперь осталось от него лишь несколько зеленых островов посреди дикого грязного запустения, где деревья росли редко, да все больше чахлые, и трава желтела обычно уже в начале июня. Григорий ютился теперь в дремучем орешнике, подальше от города. Ему до Староборова жилья идти надо было три дня, но он исправно приходил раз в три месяца в одно и то же время и никогда не опаздывал. Он приносил вести для Старобора, а в тележке доставлял еду, лесную родниковую воду и душистые сосновые дрова. С тележкой Григорию помогал огромный волк, седой от старости, угрюмый, но верный и испытанный друг; звали его Серый Вихрь.
Судя по всему, не дождаться нам Григория. Солнце уже высоко, начал рассуждать кот, как бы сам с собой, но поглядывая на хозяина и явно приглашая его к разговору. Да и где ему! Разве пройдешь к нам теперь! Это сквозь туман, сквозь орду троглодитов. А бесов там сколько, снаружи! Я, когда ходил вчера к людям, сам чуть не попался. Страшное дело! Нет, не пройдет Григорий. И как мы спасем мальчика?
В ответ на эти безнадежные выводы Старобор только вздохнул. Он хорошо знал, что творится снаружи. Теперь все зависело только от Григория, найдет ли он способ хотя бы дать о себе знать?
Время приближалось к полудню. Глеб беспрерывно ворочался во сне, но сон его был не простой и он не желал отпускать мальчика без позволения Старобора. А тот все ждал и ждал, хотел, чтобы к пробуждению гостя было ясно, что делать дальше.
Может, разбудить мальчика? Дневной сон людям не на пользу, произнес Никифор, глядя, как Глеб переворачивается со спины на живот да обратно.
Да. Близится полдень. Негоже дольше ждать. Тяжел сон после рассвета, а уж после полудня спать вообще нехорошо. Проснись, Глеб. Рассвет позади, а нет у нас ни солнца, ни радости.
Глеб тотчас потянулся и сел, нащупывая ногами тапочки. Потом что-то пробормотал спросонья, зевнул и протер глаза. Осмотрелся, вспомнил, что с ним приключилось, и приуныл.
Доброе утро, дядя Старобор, он посмотрел на хозяина.
С легким пробуждением тебя, сынок, ответил старик.
Кушать хочешь? спросил кот. Трапеза, так сказать, поздний завтрак.
Хотелось бы, Глеб сглотнул слюнки. По правде сказать, я очень голоден. А как насчет того, чтобы мне попасть домой?
Не пришел Григорий, глухо произнес Старобор, и отвел глаза.
Григорий? подумал Глеб и хотел подробно расспросить о новой личности, но вид у старичка был такой подавленный, так жалко подрагивала его борода, что мальчик не решился, и только сказал без уверенности в голосе:
Может, еще придет.
Пойдет не пойдет. Пройдет не пройдет. А к нам не дойдет, «утешил» Пал.
И вдруг послышался стремительно приближающийся шум крыльев, со свистом рассекающих воздух. В окно влетело что-то маленькое, мечущееся и пронзительно кричащее. Крошечная птичка с розовой грудкой принялась неистово носиться по тесной комнатке, шарахаясь от каждой стены и чиркая перьями по потолку. Когда она пролетала в опасной близости от головы мальчика, его волосы колыхались от ветра. Кот из-под лавки смотрел на это шоу высшего пилотажа, и его уши все ниже клонились к голове, а голова клонилась к полу: ему невыносимо было слушать оглушительные крики. В его глазах ясно читалась одна просьба: Кто-нибудь, скорее, заставьте его замолчать!! сам-то он боялся даже шевельнуть лапой, не то чтобы мяукать, зная, что на свете нет существа более пугливого, чем маленькая птичка. Старобор сидел в кресле, как приклеенный, его глаза метались по комнате вслед за розовым комочком. Пал благоразумно спрятался поглубже в свои угли. И только Глеб не растерялся, он встал и вытянул перед собой правую руку. Птичка тут же спикировала ему на ладонь, крикнула напоследок особенно громко и замолчала.
Все перевели дух. Но пауза длилась недолго.
Тю-тю-тю-тью-фью! Григо Грриго Гррригорий! заверещала пичужка.
Ага, ты, стало быть, от Григория! обрадовался Старобор. А где же он сам?
Гррригорий! Гррришенька!
Ну-ну, угомонись, попей-ка вот водички. Глеб, подай ему.
Глеб осторожно, чтобы не спугнуть, наклонился и поднес Никифорову плошку с водой. Посланец промочил горлышко. Все надеялись, что после этого услышат что-нибудь более конкретное, но птичка только продолжала в разных вариациях повторять имя Григория. И больше от нее ничего не смогли добиться.