- Пока милиция доберется, вам еще пару дырок просверлят.
- За что?
- Вам виднее.
Как хотелось Мазину, чтобы ему и в самом деле было "виднее", но видел он пока меньше, чем Валерий, и потому приходилось продолжать этот напряженный, прощупывающий разговор с нервным, ощетинившимся художником. Но тот внезапно, подчиняясь какой-то внутренней, непонятной Мазину логике, убрал колючки.
- Послушайте, док! Я вас так на американский манер называть буду, чтобы покороче. Что мы сцепились, как собака с кошкой? Двух дней не знакомы, а обязательно слово за слово. Где ваш друг, прокурор?
- Он...
- ...не прокурор. Знаю. Плевать! Вы ведь тоже не доктор?
- А кто же?
- Меня это не касается. Хотите проходить за доктора, пожалуйста! Только не беритесь лечить младенцев. Мамаши вам этого не простят. И не придирайтесь ко мне на каждом шагу. Пойдемте лучше к прокурору и обсудим кое-что. Для вашей пользы.
И Валерий смахнул с носа таявшие снежинки.
Сосновский задумчиво мерил комнату шагами. Он посмотрел на вошедших, как бы соображая, что это за люди.
- Те же и Калугин-младший, - отрекомендовался Валерий.
- Никого больше не подстрелили?
- Кажется, никого, но Валерий не исключает возможности отравления. Он не доверяет Демьянычу.
- Вот как! - отозвался Борис Михайлович деловито. Заметно было, что его уже ничем не удивишь. - Факты есть? Основания? Почему заподозрил старика?
Валерий сморщился.
- Я видел его с карабином Филипенко минут через пять после выстрела на тропе за хижиной.
Это произвело впечатление.
- Расскажи!
- Встретились случайно. Мне не хотелось идти домой. Спросите, почему? Долго объяснять. Но было нужно. Бросить Марину одну - свинство, хотя и ее видеть не хотелось. Но это не относится. Короче, решил идти дорогой, что подлиннее. Вдруг - выстрел, отчетливый, винтовочный. Думаю - Матвей...
- Вы знали, что у Филипенко есть карабин? - уточнил Мазин.
- А кто не знал? Не сбивайте меня. Думаю - Матвей, но вспомнил, что егерь-то в район собрался. Кто ж палит? Матвей - мужик сердитый, не дай бог его оружие в руки взять. Посмотрели б вы, как у него глаза кровью наливаются! Ну, я пошел на выстрел. Идти пришлось недолго.
- С осторожностью или напрямик?
- Выслеживать не собирался.
- И что же?
- Наткнулся на старика. Усаживается на осла, в руке карабин.
- Что он сказал? - нетерпеливо спросил Сосновский.
- Ничего он мне не сказал, потому что я ничего не спрашивал.
В словах Валерия промелькнула неуверенность, сомнение в том, что его правильно поймут.
- Тебя не удивило, что стреляет Демьяныч, да еще из чужого карабина? - Сосновский повернулся к Мазину. - Старик проповедует: "не убий" живую тварь, а тут с карабином!
- Слишком удивило. Пока соображал, он на ишака взгромоздился и отчалил.
- Не заметив вас?
- Я, док, стоял за деревом.
- Куда он дел карабин?
- Увез.
- Открыто?
- Разве его спрячешь? Не иголка. В карман не поместится.
- Резонно. А дальше?
- Пошел домой, тут и узнал, что стреляли-то в вас. Снова удивился.
- Кто вам сказал?
Валерий усмехнулся непонятно:
- Кушнарев сообщил.
- Интересно, с какой целью?
- Не ведаю. Глубокомысленно плел, с подходами и намеками.
- На что намекал?
- Сволочь!
- А если без эмоций?
- Пожалуйста! Меня подозревает.
- Не горячитесь, Валерий! В такой запутанной ситуации можно заподозрить кого угодно. Кушнарев - вас. Вы - пасечника.
- Я видел его с карабином. Больше я ничего не сказал. А кого подозреваю, дело мое.
- Напрасно ты не подошел к нему. Возможно, он объяснил бы свое поведение, - вставил Борис Михайлович.
- Хотел бы послушать.
- Возможен и такой вариант, - предположил Мазин. - Стрелял не Демьяныч, а... ну Икс, скажем. Выстрелил и бросил винтовку на тропе. Пасечник проезжал и увидел ее.
- Свежо предание, но верится с трудом...