На меня докучливо капает, но я не двигаюсь. Я оптимистичное изваяние. Я и другие яркие личности, что по договоренности с собой неунывающе сиднем сидят.
Что мы решили, то и судьба. Это прозвучит банально, но своей судьбы мы хозяева. Ни на кого не перекладывать, за совершенные промахи спрашивать с себя: похоже, моя мысль в верном направлении ковыляет. Ну и я пойду мне втемяшилось и я, от углубления осоловевший, побрел. И в чем я побрел?
В чем был. Резинка у трусов слабая, но я их поддерживаю и на ходу они не спадают, ты, Фима, иди осторожно, овраг где-то рядом, у края я заторможу!
Думаю, я сумел. Наверно, я у края, но, может, до него метров двадцать
Осведомляю тебя, Фима-слепец, что микробиолог Заболотный доказал идентичность чумы бубонной и чумы легочной.
Ну а мне-то, Фея Столовая, каким
Экспериментально доказал!
Проверить опытным путем вот на чем Столовая Фея настаивает. Не топтаться в бездействии, а шагнуть и, как говорится, куда кривая выведет.
Ногу задираю, вперед подаюсь земля. Следующий амплитудный шаг тоже не в пустоту. Повторяя движения, проделывая их на протяжении приличном, я помыслил, что овраг я, пожалуй, обошел.
Существование я влачу жалкое, но я не в овраге, крайней точки не ниже, разодранной плотью потягивает тигры Тефтончика жрут. Откройтесь же мне вы, моей сущности глубины
Мы бездонны!
Что спорить, конечно, без глубин в души осознание гибели Тефтончика мне позитивным не сделать. На белом свете мы все насовсем, пришедшему сюда раствориться во мраке смерти невозможно, умерщвленный Тефтончик переродится в аиста, и аист принесет мне ребеночка это что, агония? А это откуда, из Второзакония? «Господь поразит тебя и потомство твое необычайными язвами, язвами великими и постоянными, и болезнями злыми и постоянными».
К кормившемуся у меня псу, ныне аистом ставшему, у меня официальная просьба ребеночком меня обнести.
Смышленого мальчишку, чтобы глазами мне и опорой? подросшего я бы взял, но аисты разносят младенцев, десятилетнюю тушку аист не допрет, надо мной хлопанье крыльев, свист чего-то сброшенного, об воду оно шлепнулось! Спикировало в овраг.
Слушайте, вы плавать умеете?
Ответом меня не удостоили. Неуважение или убился он, бедненький. Кто же кого, интересно, выронил? орел козленка, аист ребенка, повышенная тактильная чувствительность! подобное я о себе не думал, но ко мне притронулись, и я весь затрясся. Потому что неожиданно было. Ткнулось мне в ногу, а что да Тефтончика морда! Тигры его не загрызли в порядке он, поганец. Косточку тебе, дураку? Косточка тебе будет, когда я тигра прикончу, топором порублю вслепую им прикладываюсь, кровью забрызгиваюсь, ошметки! фонтанчики! нам бы, Тефтончик, несчастного прилетевшего из оврага спасти. Лыжную палку из дома мне притащи.
Я ее протяну. Ему, ей, матросу, вертихвостке он за нее схватится. Он, она, оно я дерну и вытащу.
В твоих зубах его надежда живым вернуться в жизнь дурную!
Благородное негодование Тефтончик у меня не вызвал палка у меня и я, отчетливо уведомляя, что над оврагом появилась спасительная палка, ловлю на нее руку, лапу, что у тебя есть, тем и хватайся, вытягивание мне не порть, отменно придуманное и грамотно реализуемое результатом должно увенчаться я жду поздравлений, а не молчания. Вцепись, и я почувствую. Почувствовав, потяну. Текущие дела у меня героические, спасение жизни, с религиозным рвением палкой вожу: для охвата площади палка у меня предельно налево, до упора направо, возможность за нее ухватиться имеется у вас, где бы вы ни захлебывались! ширину я даю правильно, а быстроту, нет, неправильно если она, чья-то рука, из воды и выдвинулась, ухватиться за мою палку она не успевает.
Палкой ты так стремительно, что будто бы ради увеселения ты. Глазами мучений не видишь, но сердцем блаженствуешь.
От Феи Поющих Гробов я бы с налетом равнодушия, но от тебя, Фея Столовая при всей неограниченности моей коленнопреклоненности позволь мне резко выступить против. Помышления меня захомутали светлейшие. Лыжным инвентарем из беды выручить! К ангелу я ближе, чем тобой из твоей дали узревается. Подустал, но палкой двигаю, начатое продолжаю, прокаленный положительными излучениями Созвездия твоего! один из столпов надземного, но и земного братства непримиримых врагов эгоизма. Тело разнылось, но я ему не передышку перенапряжение я ему!