Она могла бы рассказать вам об этом парне: она жила как раз напротив него, иногда прибиралась в его комнате и готовила еду. Женщина очень добрая, любила приносить пользу человеку. Но больше всего она любила поболтать. Она и со мной болтала, когда я прибирал наверху. Она бы, наверное, могла вам что-нибудь рассказать.
— А почему — могла? — спросил я. — Она что, тоже уехала? Он нетерпеливо пожал плечами, не спуская глаз с купюры, так что мне пришлось расстаться с ней. Он осмотрел купюру, поцеловал ее и сунул в карман своих засаленных брюк.
— Конечно, уехала, только ногами вперед. Через три дня после отъезда Зейглера.
— Как это — ногами вперед?
— Когда я подметал пол на этаже у мисс Ангус, то заметил, что дверь ее комнаты открыта. Я вспомнил, что не видел ее уже пару дней, так что вошел внутрь. Мисс Ангус лежала на полу мертвая. Я сообщил копам, и они занялись этим делом. Они и меня расспрашивали, но я ничего не мог им объяснить, потому что сам ничего не знал. Они тогда решили, что ее пришил какой-нибудь наркоман из-за денег. Он ударил ее по голове, а потом перерыл все в комнате. Вот она-то наверняка знала, куда уехал Зейглер. Она часто со мной о нем разговаривала, нахваливала его. Он ей очень нравился. Не может быть, чтобы он уехал, не сказав ей ни слова. Вот и все. Может, я могу еще что-нибудь для вас сделать?
— А комнату мисс Ангус кто-нибудь занял?
— Пока нет. Она заплатила вперед и въехала со своей мебелью. Ее делом занимается какой-то адвокат. Как только он закончит, комнату сразу сдадут.
— А что за адвокат?
— Какой-то еврей. Ко мне от тоже приходил.
— Знаешь его имя?
Уборщик снова почесал руку, а затем сказал:
— Его зовут Солли Льюис.
Я понял, что он не сообщит мне больше ничего интересного.
— Ладно, — сказал я. — Может быть, нам придется встретиться еще раз.
Он радостно закивал:
— Приходите, если что будет нужно.
Распрощавшись с уборщиком, я направился к Биллу, который, сидя за рулем, невозмутимо жевал свою долгоиграющую резинку.
— Оставайся здесь и осмотрись, — сказал я. — Разузнай адрес адвоката Солли Льюиса. Я скоро вернусь.
Я вошел в подъезд и поднялся на лифте на последний этаж. Там было всего две двери. На правой висела табличка: «Мисс Долли Джильберт».
Я нажал на кнопку звонка, подождал, потом нажал снова, думая, что в это время Долли должна бы уже была встать. Лишь после третьего звонка дверь, скрипнув, отворилась. Передо мной стояла девушка лет двадцати, с вьющимися белыми волосами, лицо ее было размалевано тушью и румянами, сжатые губы подведены яркой помадой. Все откровенно говорило о том, каким образом она зарабатывает на жизнь. На плечи Долли был накинут халат, распахнувшийся спереди. Кроме голубых штанишек на ней ничего не было. Она взглянула на меня и улыбнулась призывной улыбкой проститутки, которая знала, зачем к ней может прийти мужчина.
— Прости, дружок. Сейчас я занята с одним парнем. Зайди через пару часиков — не пожалеешь.
— Что же мне теперь делать? Болтаться где-то два часа? — спросил я, приветливо улыбаясь. — А мой приятель сказал, что тут без осечки. Он тебя очень хвалил.
Я смотрел мимо нее в большую, довольно чистую комнату, обставленную старомодной мебелью. В дальней стене комнаты была чуть приоткрыта дверь, которая, по-видимому, вела в спальню.
— Я бы с удовольствием, — сказала она, улыбаясь в ответ, — но сейчас…
Из спальни донесся грубый голос:
— Скажи этому сопляку, пусть убирается, пока я не встал. Иди сюда и продолжим. Или ты думаешь, что я собираюсь кувыркаться здесь с тобой целый день?
Девушка перестала улыбаться.
— Послушай, приятель, это бешеный человек, с ним лучше не связываться. Заходи попозже, — и она захлопнула дверь перед моим носом.