Но мой предыдущий не сомневался в успехе.
— Заплатит, — заверил меня он, а потом мечтательно спросил:
— Ты знаешь, на что человек может смотреть долго?
Я не знала. Я ни на что не могу. Предполагаю, что мужики могут на меня.
Нет, не могут, им не сдержаться, штаны разрываются. А поэтому тянут в койку.
Оказалось, что на воду, огонь и на то, как другой работает. Мечтой Сергея было заставить Степана Трофимовича заняться ремонтом лично и прямо у нас под окнами. Это доставило бы Серёже неслыханное удовольствие. Правда, когда на следующий день он позвонил подполковнику и представился хозяином всех машин, в которые господин Суравейкин вчера врезался, тот, видимо, в свою очередь наведя справки о соседе, тут же заявил, что ремонт будет произведён в кратчайшие сроки в его гараже. Что и было сделано. Догадываюсь, что не руками Степана Трофимовича. Потом Сергей с подполковником дружно напились у нас дома.
Суравейкин не сводил с меня сального взгляда. Жена его меня возненавидела с первой нашей встречи. Но я её прощаю: её можно понять, если посмотреть вначале на неё, а потом на меня. Или наоборот. Да и вообще бабы меня не любят.
В общем, я решила не обращаться к Суравейкину. Возможности его явно ниже волошинских (как и других партеров Олега по карточной игре). Может, конечно, он что-то и сделает для меня (чтобы хотя бы разок трахнуть), но полную защиту обеспечить не сможет. Требовалось думать дальше.
Оставались представители других органов. У меня имелся знакомый в ФСБ.
Вернее, он раньше был в КГБ, а теперь вроде бы трудился внештатным сотрудником, то ли в ФСБ, то ли ещё где… Он упоминал что-то, но я особо не прислушивалась.
Да и после всех переименований и реорганизаций КГБ сами чекисты, как мне говорили, не всегда знают поутру, как зовётся родная «контора». Куда уж мне, бедной девочке. Александру Петровичу Никитину было лет пятьдесят. Видов он на меня никаких не имел (видимо, в виду девальвации ряда мужских достоинств — другого объяснения найти не могу), но относился хорошо. Можно сказать, по-отечески. Жил дядя Саша один, на два этажа выше меня по месту прописки, в такой же однокомнатной квартире.
Познакомились мы с ним в один из периодов моего проживания на Пулковском. Я возвращалась вечером с какой-то тусовки (одна, потому что и бизнесмены, и бандиты осточертели — на тот момент) и увидела дядю Сашу, предпринимавшего безуспешные попытки попасть ключом в дверь парадной (у нас и парадная запирается). Никитин внешне выглядел человеком приличным и нисколько не походил на ненавистный мне на тот момент типаж «спонсора». Я решила помочь человеку, которого при первой нашей встрече приняла за научного работника: открыла дверь парадной, дверь его квартиры, довела до кровати, стянула ботинки, развязала галстук.
Полковник Никитин позвонил на следующий вечер, поблагодарил. Когда я жила дома, мы часто общались, да и потом, изредка заглядывая к себе в квартиру, я не забывала его. Дядя Саша всегда очень подробно интересовался моими делами и знакомыми. Профессиональная привычка? В общем, можно сказать, отношения с ФСБ у меня складывались гораздо лучше, чем с МВД. Дружили домами. Так что для начала я решила обратиться за советом к дяде Саше. Почему бы ему мне не помочь? Кто его подкармливал горячей пищей? Кто развлекал разговорами в долгие зимние вечера? Может, он потом как-то использовал полученную информацию, звёздочку очередную получил — я не интересовалась. И, между прочим, я у него ещё ничего не просила. Просто оказывала посильную помощь. По-соседски. Потому что он просто хороший мужик. Никогда не сказала бы, что кагэбэшник. Может, потому что не сидел в известном здании на Литейном, дом четыре (я имею в виду, в кабинете).