Кто-то заявил, что не боится порки, и требовал, чтобы приговор исполнили немедленно, кто-то кричал, что ожоги крапивой очень полезны для организма, кто-то спрашивал, какое бы новое преступление ему тут же совершить. Луиза улыбалась, хотя и вытирала еще глаза, улыбалась учительница, улыбался и директор, поглядывая на своего друга, как бы спрашивая его: "Ну, кто из нас оказался прав?" А завхоз поднялся и, положив директору руку на плечо, пробубнил ему в ухо;
- Данила Акимович, про Хмелева что-нибудь скажи.
Директор взглянул на Леньку и увидел, что это единственный человек, который не принимает участия в общем веселье: сидит насупившись, плотно сжав губы.
Директор молча поднял руку, но этого не заметили и гомон продолжался.
- Ти-хо! - крикнул Федор Болиславович. - А ну, все по местам!
Все оглянулись, увидев директора с поднятой рукой, и через несколько секунд воцарились порядок и тишина.
- Теперь нам надо рассмотреть дело Леонида Хмелева, - Директор нарочно сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова. Стояла такая тишина, что было слышно, как где-то на улице негромко разговаривают прохожие.
- Вот так, значит, - пробасил в тишине Федор Болиславович, и опять наступило долгое молчание. Наконец директор негромко заговорил:
- Ну, вот он, Хмелев, перед вами. Вы ведь ему пригрозили: если донесешь о нашем заговоре - тебе еще хуже будет, чем Мокеевой. А он взял да и донес. Так вы как его будете: крапивой или просто так, кулаками?
Опять несколько секунд длилось молчание.
- Да ну-у, Данила Акимович! - с обидой в голосе протянул Иннокентьев: мол, что вы нас за дураков принимаете.
- Но он же ябеда, по-вашему, доносчик. Может, вы нас стесняетесь? Может, взрослым уйти?
- Да ну-у! - также обиженно протянула Зырянова.
И тут Федор Болиславович счел нужным вмешаться:
- Однако хватит, Данила Акимович. Люди сами понимают, что к чему.
- Правильно, хватит, - согласился директор. - Итак, дорогие граждане, собрание считаю закрытым. До свидания и спокойной вам ночи!
- До свидания! Спокойной ночи! До свидания! - облегченно и радостно кричали заговорщики, а Гришка Иннокентьев подбежал к Леньке.
- Данила Акимович, глядите, как я сейчас Хмелева бить буду!
Эту забаву подхватили другие мальчишки.
- Ну, Хмель, держись!
- Ну, Хмель, сейчас тебе будет!
И мальчишки принялись тузить Хмелева, чуть касаясь его кулаками, а тот отбивался от них, улыбаясь, как видно, даже забыв о своей больной ноге.
- А я защищать его буду, - закричала Томка Зырянова, - потому что он благородство проявил!
- И я защищать, и я защищать! - подхватила Луиза.
- И я защищать! - запищала Нюша Морозова. Все три девочки ввязались в потасовку и стали награждать мальчишек уже довольно увесистыми тумаками.
Так, веселой возней, закончилась операция "Капроновый чулок".
Наступили летние каникулы, но в школе было по-прежнему оживленно. Данила Акимович производил ремонт, как он выражался "хозяйственным способом", то есть он вместе с Федором Болиславовичем ремонтировал и красил крышу, а старшие ребята чинили парты, красили оконные рамы... Не пусто было и в школьном дворе. Там прямо на земле были разостланы старенькие палатки, на них сидели девочки-старшеклассницы и ставили заплаты на другие палатки. Параллельно с ремонтом школы шла подготовка к походу, который должен был состояться через месяц.
Дело в том, что Данила Акимович был страстным краеведом. Заболел он этой "болезнью", когда был еще лишь учителем географии, а когда стал директором, он заразил и своего друга Федора Болиславовича.
Маленький городок Иленск был столицей таежного района, простиравшегося километров на четыреста в длину и ширину. Когда-то в зимнюю пору сюда съезжались старатели с отдаленных приисков, чтобы отдохнуть и прокутить добытые тяжелым трудом деньги. А с тридцатых годов сюда стали все чаще наведываться люди иного сорта.