Эрих с Алькой дружно заревели. Мы бросились наверх, перепрыгивая ступеньки эскалатора. Оставив всю компанию ловить такси, я помчалась к верному "Запорожцу". Такси, разумеется, старательно избегали нашу улицу. Побросав рюкзаки на верхний багажник и кое-как пристегнув их к решетке, мы начали набиваться в салон.
Сколько, по-вашему, человек может разместиться в "Запорожце"? Максимум пять? Неправильно! Произведя в уме несложные арифметические выкладки, вы легко убедитесь, что нас было восемь. В пути на нас оглядывались все без исключения пешеходы, а водители, рискуя устроить аварию, едва не выворачивали шеи. Но милостив Бог - на постовых мы не нарвались и в пробку не угодили.
К вокзалу подкатили ровно за пять минут до отхода поезда. Я сунула ключи от машины под коврик, но позвонить знакомым уже не успевала. Наш вагон, естественно, стоял у дальнего конца платформы. Прибежали мы к нему за минуту до отправления. Я еще успела нацарапать на клочке бумаги два-три телефона и номер своей машины и сунула все это одному из провожающих:
- Пожалуйста, не могли бы вы позвонить по любому из этих номеров и сказать, что Варвара оставила машину на стоянке перед вокзалом. Ключи под ковриком.
Лысый дядька изумленно на меня воззрился, потом неуверенно кивнул. Поезд тронулся.
- Я же говорил, что тут ехать от силы полчаса! - торжествующе объявил Прошка.
Наш отпуск начался.
Глава 2
Пожалуй, стоит хотя бы коротко рассказать историю нашей дружбы. Все мы, за исключением Машеньки и, разумеется, Эриха с Алькой, познакомились в незабвенном восемьдесят первом. В тот год мы, семнадцатилетние абитуриенты, сияя от счастья, снова и снова перечитывали свои имена в списке зачисленных на первый курс механико-математического факультета МГУ.
Марк и я попали в одну группу. Высокий брюнет с выразительными карими глазами настолько выделялся среди зеленых первокурсников, что не мог не привлечь к себе внимания. Дело в том, что он носил волосы до плеч ("военка" начиналась лишь со второго курса) и имел вид погруженного в самосозерцание отшельника. Заинтригованная, я нарушила все собственные правила и ринулась в атаку без предварительной рекогносцировки. Никогда еще внешность не была столь обманчивой. Марк оказался на редкость наблюдательным и ехидным типом с сардоническим чувством юмора. Выяснилось, что у нас много общего. Например, он тоже предпочитал другим напиткам сухое вино, любил дождливую погоду и был книгоманом. Правда, литературные вкусы у нас совершенно не совпадали и спорили мы с ним до посинения.
В то время женился мой драгоценный братец, и в двухкомнатной малогабаритке жить стало совсем невмоготу. Поэтому я с утра до вечера пропадала в общежитии. Там я и познакомилась с Генрихом и Прошкой. Мы сошлись на почве преферанса.
На самом деле Прошку зовут Андреем. Андреем Николаевичем Прохоровым. Но кличка Прошка приклеилась к нему намертво, и все давным-давно забыли, как звучит его настоящее имя. Они с Генрихом составляли весьма комичную пару. Генрих - долговязый, худющий, с журавлиными ногами, Прошка - маленький, кругленький, с пухлыми розовыми щечками и наивно-детским выражением лица. Генрих передвигается медленно и важно; Прошка вечно скачет, словно мячик, норовя забежать вперед и заглянуть собеседнику в глаза. Генрих исполнен чувства собственного достоинства, Прошка - до неприличия суетлив. Генрих совершенно непрактичен, Прошка - из породы хомячков, вечно тащит в свою норку все, что попадется под руку.
Прошке и Генриху очень повезло. В их комнате было прописано четыре человека, а в действительности жили трое - Генрих, Прошка и Мирон, о котором речь впереди.