В ней я поехал из "Гарден" в свой отель сегодня утром. Припарковал и отдал ключи швейцару в отеле. Это было буквально за пятнадцать минут до того, как Макса нашли мертвым на улице. Никто не видел несчастного случая. Я мог сбить его, и держу пари один к четырем, что на этой арендованной машине имеются следы, которые свидетельствуют о том, что произошел несчастный случай. Итак, я явлюсь к полицейским, а они докопаются, что именно у меня была возможность и, вероятно, мотив.
- Какой мотив?
- Так ведь все выйдет наружу, дружище, благодаря моему приятелю-шантажисту. Я скрыл истинные факты относительно смерти Беверли. Я заплатил двести тысяч долларов, чтобы заставить его замолчать. Два человека, которые знали правду об этом, мертвы. А вдруг я подумал, что один из них был шантажистом, и для верности избавился от обоих?
- А ты действительно думал, что один из них и был шантажистом?
- Мне это никогда не приходило в голову. Эти люди были моими друзьями. - Губы Джонни сжались в прямую твердую линию. - Мне пятьдесят восемь лет, дружище. Я предвижу слушание дела в Большом жюри, возможно, мне предъявят обвинение. Потом последует длительное судебное разбирательство. Всю мою жизнь вывернут наизнанку: Беверли, мои четыре жены, дюжины других дам. Бог знает, что еще! Возможно, меня признают виновным и посадят за решетку, пока мои дорогостоящие адвокаты подадут апелляцию. Может, они добьются оправдания, может, нет. Не хочу проходить через все это, Джулиан. Не могу переживать все это. Мне легче перешагнуть через перила твоей террасы, чем пройти через все это. Я хочу жить, хочу заниматься своим делом и хочу прищучить своего вымогателя. Хочу повеселиться. Если история с Беверли станет достоянием общественности, что ж, как-нибудь переживу. Если бы Луи и Макс были здесь, они подтвердили бы все сказанное, и я выглядел бы не так плохо. Не собираюсь больше разыгрывать католического священника. Сейчас появятся намеки на три убийства, черт возьми! У меня не хватит сил пройти через это, Джулиан.
- Значит, ты не хочешь обращаться в полицию. Но тогда твой приятель-шантажист распустит язык. Разве нет?
- Вероятно, он немного подождет, чтобы посмотреть, какие шаги я предприму - несколько часов, несколько дней, несколько недель. Может, нам удастся нанести удар до того, как это сделает он.
- А разве Эдди Уизмер не был с тобой? Он ведь всегда рядом?
- Он остался в "Гарден", чтобы помочь подсчитать, сколько денег мы собрали.
- Джонни, мое дело - связи с общественностью, а не детективное агентство, - напомнил Куист.
- У тебя есть люди, которые в десятки раз опытнее частных сыщиков, возразил Джонни. - Тебе знаком мир, в котором я живу. Я твой клиент. Если ты откопаешь какие-то сведения, касающиеся меня, это уже не выйдет из-под контроля. У тебя налажены контакты с прессой, радио, телевизионщиками. Ты лучше всех в состоянии справиться с любыми слухами, если они возникнут. Ты мог бы сделать мою жизнь сносной, Джулиан. Копы не смогут и не захотят.
Куист нахмурился:
- Если я соглашусь, Джонни, есть по меньшей мере четыре человека, которые должны знать всю историю. Тебе придется пойти на это.
- Кто они?
Куист кивнул в сторону кухни:
- Лидия - не потому, что она близка мне, но потому, что она ключевая фигура в нашей команде. Дэн Гарви, мой главный помощник. Бобби Хиллиард, которого ты видел сегодня ночью в "Гарден". Моя личная секретарша, Конни Пармали. Кажется, ты также встречался с ней.
- Это твое поле деятельности. Ты играешь на нем по своим правилам, ответил Джонни.
- Я должен пораскинуть мозгами, - сказал Куист. - Но ты мой друг и мой клиент.
Лицо Джонни озарилось широкой улыбкой.
- Я люблю тебя, - кивнул он.