Там, где стояли штабеля бочек с варом, обмоточным материалом и нефтью, огонь временами поднимался вверх до десяти метров. Сторож, работавший здесь недавно, вторую неделю, так и не смог объяснить, откуда появились первые языки пламени. Были вызваны пожарные; надо сказать, подъехали они довольно быстро. Команда тут же приступила к тушению, но практически ничего нельзя было сделать: рухнула крыша. К трем часам утра от завода "Н. Н. Глебов и К°" ничего не осталось - только слабо дымились голые стояки стен.
За пожаром наблюдали почти все обитатели соседних домов. Многие из них вышли на улицу, высыпали и жильцы дома, в котором дворничал Трофимов. Жильцы тревожно хмурились, наблюдая за догоравшим заводом. Только сам Трофимов, присев на корточки, плакал. Голова лежащего у забора пса была разбита, но приподнявшиеся губы, обнажив бессильные теперь клыки, казалось, все еще угрожают кому-то.
4
Петербургский адвокат Арсений Дмитриевич Пластов вернулся с обычного утреннего променада. Открывая дверь с медной табличкой: "К. с. А. Д. Пластов, присяжный поверенный", он усмехнулся. Когда-то этот адрес на Моховой, 2, и медная табличка были известны многим, теперь же о них постепенно начинают забывать. Сам же он, тридцатишестилетний Арсений Пластов, за эти годы карьеры так и не сделал, остался все тем же "к. с."*, адвокатом без клиентуры, но зато остался честным. Пластов считал, что иначе нельзя, и вместе с другими подписал петицию против введения военно-полевых судов**.
Пластов прошелся по кабинету, тронул корешки книг, и в это время раздался звонок.
_______________
* "К. с." - коллежский секретарь, чин X класса, соответствующий
военному чину "штабс-капитан".
** После поражения революции 1905 года царским правительством 19
августа 1906 года были введены в чрезвычайном порядке военно-полевые
суды, действовавшие вопреки всем юридическим нормам в мирное время.
Представителями общественности было направлено в адрес царского
правительства несколько петиций с требованием отмены военно-полевых
судов как противоправных.
За дверью стоял хорошо одетый человек среднего роста, лет сорока сорока пяти, с небольшой русой бородой. Он выглядел уверенным и знающим себе цену; впрочем, в его глазах адвокат уловил растерянность попавшего в беду клиента.
- Меня зовут Николай Николаевич Глебов, я владелец фирмы Глебова. Вы - Арсений Дмитриевич Пластов?
- Совершенно верно. Прошу.
Проходя вслед за гостем в кабинет, Пластов попытался вспомнить все, что читал в последних газетах о случившемся три дня назад пожаре. Как назло, в голове вертелись лишь общие слова: "пожар на электромеханическом заводе" и "миллионный убыток".
- Я весь внимание, Николай Николаевич.
- Прежде всего, Арсений Дмитриевич, хотел бы надеяться, что разговор останется между нами.
- Можете всецело на меня рассчитывать. Я адвокат, и этим все сказано.
- Наверняка вы слышали о пожаре, случившемся на моем заводе в воскресенье. Завод сгорел, его больше не существует. Я хочу получить страховую компенсацию, но обстоятельства подсказывают: без услуг юриста мне не обойтись. В качестве вознаграждения хочу предложить вам три процента от страховой суммы.
Пластов осторожно придвинул к гостю сигары - сам он не курил. Судя по поведению Глебова, дело не простое, раз речь сразу же пошла о вознаграждении.
- Где вы застрахованы? В "Фениксе"? Или в "России"?
- В "России".
- Сумма страховки?
- Полтора миллиона рублей.
Пластов с огорчением поймал себя на том, что высчитывает, сколько составят три процента от полутора миллионов. Сорок пять тысяч рублей. Да, о таких суммах он давно уже и думать забыл.
- Уточним: в каких случаях вы можете получить эти полтора миллиона?
- В страховом соглашении написано: при полной гибели объекта. Точнее: при уничтожении 90 процентов стоимости предприятия.