А где найдешь ты эту самую Лозу?»
…Габор усилием воли прогнал от себя мысли о встрече, снял со стены гитару и заиграл мелодию старинного трансильванского псалма. Он негромко пел эту мелодию, грустную и все же дарующую надежду. Вернулась Анита. Она принесла на тарелке бутерброды и чашку чаю.
— А теперь ты о чем задумался?
— Кто те двое евреев, которым ты хотела достать фальшивые документы? — спросил он и отложил в сторону гитару.
— Профессор Шааш с женой. Знаю только, что это какие-то важные люди.
— Ты встречалась с ними?
— Да. В кафе «Бельвероши».
— Кто тебя с ними познакомил?
— Я же рассказывала тебе. Ты что, не веришь мне?
— У меня одна жизнь. А свинец нынче сильно подешевел. Ну так кто же все-таки этот профессор? Что ты о нем знаешь? Где он живет?
— Габор, не знаю я о нем ничего. Все произошло, как мне наказал отец. Человек пришел, назвал пароль. Милый, может, ты не хочешь им помочь?
«Шел бы, что ли, уж поскорее этот Тарноки», — думал Деак. Его сжигало нетерпение узнать, что они такого знают о ней, в чем подозревают?
— Почему же не хочу? Помогу, — сказал он вслух. — Но, честно говоря, боюсь. Только ради тебя и иду на этот риск.
Анита успокоилась, по лицу ее пробежала нежная улыбка.
В дверь позвонили. Анита вздрогнула, вопросительно посмотрела на Деака.
— Я сам, — сказал Габор, подошел к двери и распахнул ее.
На пороге стоял человек среднего роста, седоусый, лет пятидесяти, в серой «иденке». У него был уверенный взгляд, полное лицо, излучавшее спокойствие и доброту.
— Господин Тарноки, — представил его Габор и добавил: — Мой приятель. Можешь говорить при нем обо всем спокойно и откровенно.
Девушка с некоторым замешательством смотрела на пришельца. Ей показалось, что они уже где-то встречались раньше, может, даже разговаривали. У гостя был тихий приятный голос. Он вежливо поблагодарил за приглашение сесть, но не принял его, а посмотрел на часы, словно давая понять Деаку, что у них слишком мало времени и нужно сразу переходить к делу.
— Я знаю вас, Анита, по рассказам Габора, — сказал он. — Я имею в виду: знаю о вас самое существенное.
— Ну ты все же присаживайся, дядюшка Дюри. Выпей хотя бы чашку чаю, — перебил его Деак. — И пальто ты, наверное, тоже мог бы снять.
Тарноки покачал головой и, значительно посмотрев на Деака, сказал:
— Ты позволишь мне спросить кое о чем Аниту?
Девушка удивленно взглянула на него.
— Меня?
Тарноки кивнул. Теперь Анита перевела взгляд на жениха, смущенно улыбнувшись.
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Нет еще, — отвечал Деак. — Но прошу тебя, отвечай на его вопросы, Анита, откровенно. — Он улыбнулся, чтобы придать ей смелости.
— Прошу, что вас интересует?
— Извините, когда вы получили письмо от вашего отца?
— В субботу, четырнадцатого, — сказала девушка.
— Из Коложвара?
— Да.
— Можно мне взглянуть на письмо?
Анита недовольно посмотрела на Габора, сказала, что ей непонятно, зачем все это, но направилась за письмом к книжному шкафу. Достав из книги сложенное вдвое письмо, она подала его гостю.
— Вот, пожалуйста.
Тарноки взял письмо, развернул и внимательно прочел. Тем временем Деак подошел поближе, Анита же села на край кушетки.
— Все правильно, — сказал Тарноки, протягивая письмо Габору. — Вот смотри сам.
— И что я должен увидеть? — спросил Деак, думая над словами Тарноки: «все правильно».
— Согласно дате на письме инженер Маркуш написал его 14 октября. Так?
Деак взглянул на письмо.
— Ну и что? 14 октября, в субботу.
— Мадемуазель Анита получила это письмо в субботу? — спросил Тарноки и взглянул на девушку.
— Да, в субботу, — сказала Анита. — Что же в этом удивительного?
— Удивительно то, что Коложвар далеко отсюда, Анита, — заметил Тарноки.