- Либо?
- Подстрелят где-нибудь, когда узнают, что я здесь.
- Какой ужас. Папочка наделал дел.
- Он не виноват, его никто не предупредил.
- Но если с тобой здесь что-нибудь произойдет, это будет пятно на нашу семью.
- Брось ты мучаться заранее. Лучше выпьем за то, что мы живы.
- Я уже ничего не хочу.
- Ну вот. Я всю обедню испортил.
- Ничего, Сережа, ты пей, ешь, а я посижу.
Я выпиваю и, оседлав стул, сажусь напротив Кати.
- Однажды ты меня спросил, о чем переговаривался пропавший летчик с тем, который его сбил, - вдруг неожиданно заговорила Катя. - Ты помнишь этот разговор?
Я киваю головой. Катя продолжает.
- Летчики меня поразили. Представляешь, они не знали друг друга, поэтому в воздухе стоял мат. Они говорили, как-будьто торговались на базаре. Один предлагал другому передать ему мешки с золотом, которые тот перевозил с прииска, а другой увещевал его. Тот кидался процентами, а этот был обречен. На его вертолете не было вооружения и его соперник сбил машину в тайге. Потом мы посылали на поиски самолеты, вертолеты, экспедиции, но как и предыдущие случаи, ничего не нашли.
- Так в чего же полковник не поверил?
- Он сказал, что в радиусе 300 километров нет никаких вертолетных частей, тем более с боевыми машинами. Не мог такой вертолет возникнуть ни откуда.
- И радары не могли ничего поймать?
- Это невозможно. Ты сам летал на точки и знаешь, что рельеф местности не позволяет нащупать низколетящий вертолет. Провалишься за холмы или идешь над водой и все... вне видимости...
- Записи, записи переговоров у тебя остались?
- Нет, я говорила напрямую, поэтому у него в черном ящике они должны быть.
- А следователи были?
- Были, но командир части не допустил их до меня.
Я опять наливаю себе водки и предлагаю стопку Кате, но она мотает головой.
- Уже поздно, пойдем, я отведу тебя домой.
- Не хочу. Приду завтра утром, я так маме и сказала.
- Тогда я пойду заварю сейчас чайку, а потом заправлю тебе кровать...
На следующий день, где то часов в 13, ко мне постучался полковник Мещеряков.
- Сережа, это правда, что мне рассказала дочь?
Я сразу не понял и поэтому неуверенно спросил.
- О чем?
- О том, что я раскрыл твое инкогнито.
Это не про наши взаимоотношения с Катей.
- Да.
- Что же я наделал? Придется сейчас пойти к Петруше и поговорить с ним. Вот черт, как нехорошо все получилось
Полковник убежал.
Дожди кончились и опять начались полеты на дальние точки. Я летел на базу с площадки Б2, когда в наушники ворвались мои позывные.
- Чигир, отзовись Чигир...
- Иртыш, я на связи.
- Чигир, сверните с маршрута в сторону 11 квадрата. Вдоль притока Северянка потерпел аварию наш вертолет.
- Иртыш, я понял, сворачиваю на Северянку.
Я нашел эту каменистую речушку и пошел вдоль нее. Где то в верховье реки увидел дымок. Вертолет рухнул на каменную гряду, а недалеко, возле костра, стоял человек и махал рукой. Мне негде было опуститься, валуны и камни не позволяли этого сделать и пришлось исследовать речку, в поисках площадки. Только метров пятьсот нашел узенькую площадку берега и приземлился.
Это был полу француз Пашка, с которым мы схватились у клуба.
- Иванов? - неуверенно спросил он.
- Я. Что у тебя?
- Помоги мне. У меня раненый.
Мы подходим к вертолету. На полу, на спине лежит парень раскинув руки. Под ним большая лужа крови. По синеве лица понимаю, что он мертв. Рядом завернутая в брезент фигура. Я откидываю брезент и тут же ствол пистолета уперся мне в грудь.
- Не шевелись, падло.
Теперь я всматриваюсь в лицо и усмехаюсь.
- Здорово, Шпора.
- Летчик? Ты здесь?
- Убери пушку. Ты что ранен?
Шпора убирает пистолет и с трудом вылезает из брезента.
- Зацепило немного в ногу.
Нога выше колена неумело перевязана шнуром, брючина порвана и вся в крови.