- А почему, собственно говоря, мы им должны нравиться? - усмехнулась Ядвига. - Они люди молодые, цивилизованные, веселые, не то, что мы - лесные отшельники и затворники. Им с нами скучно, угощение наше им неприятно. Ну и что с того? Все это вполне объяснимо. Сейчас они отдохнут, мы перевяжем гостье ушибленную ногу и они поедут восвояси... По своим молодым делам. Что им до нас? Что нам до них?
- Ты кто?! - вдруг сквозь свой хриплый кашель сумел произнести лысый старик, указывая пальцем на Бориса. - Я ведь тебя знаю! Знаю тебя!!! громко прокричал он и направил свою коляску к Борису.
- Откуда, папа, ты его можешь знать? - остановила его Ядвига. - Иное дело, он кого-то тебе напоминает...
- Я ещё не выжил из ума, как вы все тут полагаете... И прекрасно узнал его! И сейчас поговорю с ним по душам, с этой сволочугой позорной... Ты думаешь, если я старик, и у меня парализованы ноги, то не смогу навешать тебе, ферту эдакому, хороших физдюлей? Да мы сейчас тебя так обработаем, что ты своих не узнаешь...
При этих словах оживился и карлик. На его лице снова появилась широкая улыбка, только теперь его огромные глаза светились не глупой радостью, а злобной, предвкушением разборки, которую обещал гостю отец.
- Прекратить! - закричала Ядвига. - Вы что себе позволяете? Откуда ты, папа, можешь знать этого человека? Это лыжники, прохожие. Они заблудились, девушка подвернула ногу, я хотела им помочь, перевязать её, напоить чаем и довести до станции. А ты говоришь черт знает что...
- Мало ли что ты хотела! Я пока тут хозяин! Я! И не потерплю! Я этого ферта в бараний рог согну! Будет знать, как с нами связываться!
- Пошли отсюда, Ксюша, - привстал с места Борис. - Нечего нам тут делать...
- Ах вот оно что! - крикнул старик. - Нечего ему тут, видите ли, делать! Как изнасиловать мою дочь, обрюхатить её, это он мог, а теперь взял себе молодую, кралечку этакую... - При этих словах он блудливым взором окинул насмерть перепуганную Оксану. - Кралечку взял, а за неё отвечать не хочешь? Не выйдет, молодой человек. Я тебе в этом очень даже здорово помешаю...
И снова направил свою колесницу в сторону Бориса.
- Да что вы такое говорите? - пробормотал Борис. Ему тоже стало очень страшно. Ему казалось, что они попали в какой-то притон умалишенных уродов.
- Ты, молодой человек, полагаешь, что я сошел с ума? - вдруг улыбнулся желтыми, ещё вполне крепкими зубами старик. - И очень при этом ошибаешься. Я сейчас тебе такое скажу, от чего тебе станет очень даже не по себе...
- Да что вы мне такое можете сказать? - бледный как полотно спросил Борис.
- Хочешь, фамилию твою назову? - задорно глядел ему в глаза лысый могучий старик. - Ну? А ошибусь, извинюсь...
- Ну? - пробормотал Борис.
Карлик и Ядвига насторожились. Оксана и Борис тоже.
- Померанцев твоя фамилия? Угадал?! - хриплым голосом гаркнул старик и снова жутко закашлялся. Несмотря на кашель, он торжествующим взглядом буравил оторопевшего Бориса. - Ну?... - хрипел старик. - А?... Угадал или нет?!
- Почти, - пролепетал насмерть перепуганный Борис. Все происходящее казалось нелепым кошмарным сном. Но ведь старик действительно назвал фамилию покойного отца Бориса.
Ядвига встала у стены, скрестив руки на груди и ненавидящим взглядом глядела на Бориса. Карлик же притопывал не месте и сучил крепкие кулачки. Его радовали новые впечатления.
- То-то..., - сплюнув харкотину на пол, пробормотал старик. - А ты думаешь, тут сумасшедшие... Ты Андрей Померанцев, вот ты кто такой... Хорошо сохранился, паскудина... Не то, что моя бедная Ядвига...
- Я не Андрей Померанцев, - прошептал Борис. - Я Борис Вербицкий.
- Да, папа, - усмехнулась Ядвига. - Ты и впрямь выжил из ума. Да и то - восемьдесят три годика это не шутка. Ты помнишь одно и забываешь другое... Я тебе говорила, что Андрюша Померанцев погиб в авиакатастрофе ещё семь с лишним лет назад.