Он погладил ее по голове, затем потрепал по щеке мальчика. - Ваши родители живы и здоровы. Вы с ними увидитесь чуть позже, когда ответите на наши вопросы.
- Какие.., вопросы, ваша милость?
- Очень простые, дитя мое, - ласково отозвался архиепископ. - И мне нужны простые ответы. Если вы будете говорить правду, вам нечего бояться. Потеребив украшенный самоцветами крест на широкой груди, от спросил, - Скажи мне. Катан, сколько тебе лет?
- Восемь, ваша милость, - ответил тот.
- Отлично. А ты уже прошел Первое причастие?
Мальчик кивнул, и Хьюберт тоже закивал, поджав розовые губки.
- Хорошо. Твоя сестра, я знаю, тоже, а это значит, что вы оба способны отличать добро от зла и знаете, что Господь накажет вас, если вы будете говорить не правду. - Его голубые глаза впились в Микаэлу. - Ты ведь знаешь, что бывает с маленькими лжецами, дитя?
Микаэла шумно сглотнула, нижняя губа ее задрожала, а синие глаза налились слезами.
- Они.., они попадают в ад на веки вечные, ваша милость.
- Да, это правда, - с грустью подтвердил Хьюберт. - Но если вы скажете правду, вам ведь нечего бояться, верно?
- Д-да, ваша милость.
- Хорошо. А теперь, положив руку вот на этот крест, отвечайте на мои вопросы. - С этими словами он взял каждого из них за правую руку и прижал ладошки к своему кресту. - Помните, что вы поклялись на святых мощах, и если вы солжете, ангелы будут рыдать. Понимаете?
Мальчик и девочка робко кивнули.
- Отлично. Тогда вот мой первый вопрос. Вы знаете, что случилось прошлой ночью с вашей кузиной Гизелой?
Дети переглянулись, затем посмотрели на архиепископа.
- Она.., умерла, - сказала Микаэла.
- А вы знаете, как это случилось? - продолжал Хьюберт.
Катан кивнул, распахнув глаза.
- Ее задушили подушкой, - произнес он заговорщически, тоном ребенка, который не вполне понимает, что такое смерть.
- Задушили подушкой, да? - повторил Хьюберт. - А откуда вы это узнали.
Микаэла шмыгнула носом.
- Мы.., мы слышали, как стражники говорили об этом. Они сказали, что это сделал наш брат. Но Ансель никогда бы так не поступил! Это плохо! Очень плохо!
- Верно, - согласился архиепископ. - Полагаю, ни один из вас ночью ничего не видел и не слышал?
Конечно же, нет. Джаван был в этом уверен, как если бы читал мысли детей под чарами правды - хотя никогда не осмелился бы проделать такое, пока в комнате был Ориэль. По счастью, все вопросы Хьюберта лишь подтвердили их полную невиновность.
- Что ж, очень хорошо, дети мои. Ваши ответы меня полностью удовлетворили. - он слащаво улыбнулся, отпуская их ручонки и осеняя обоих крестом. - Отец Лиор, полагаю, эти юные души достаточно настрадались за сегодня, к тому же, ночью им почти не пришлось спать. Мне кажется, вам следует дать им какое-нибудь снадобье, чтобы они могли отдохнуть?
Лиор с поклоном поднес два заранее наполненных кубка и протянул их детям. Микаэла застыла, покровительственно обнимая за плечи, и Катан вопросительно покосился на сестру. Губы девочки задрожали, и она перевела взгляд со священника на архиепископа.
- Прошу вас, ваша милость, я не хочу спать, пока мы не увидим родителей, - прошептала она. - Если мы увидим, что с ними все в порядке, это будет куда лучше любых снадобий.
Улыбка мгновенно стерлась с лица Хьюберта.
- А мне бы хотелось, чтобы вы выпили лекарство, которое отец Лиор любезно приготовил для вас.
Надеюсь, мне не придется заставлять вас силой?
- Но вы же сказали, что мы сможем увидеть родителей, - прохныкала Микаэла в слезах. - Вы обещали...
- Я говорил, вы увидитесь с ними позже, - ледяным тоном возразил архиепископ и, взяв кубки у отца Лиора, попытался вручить их детям. - И я сам решу, когда это будет. А теперь делайте то, что вам велят.
Джаван не смел шевельнуться, молясь про себя, чтобы Микаэла не вздумала закатить истерику.