Валетт был человеком верующим и не сомневался, что душа после смерти ее владельца воссоединяется с богом или богами. Боги, как известно, обитают в горних сферах, и душе, чтобы добраться до них, следует стремиться вверх. Поэтому я считаю себя вправе вписать в готовую формальную схему:
Не требуется особого воображения, чтобы воссоздать строку полностью:
Сей заупокойный мотив позволяет заняться предпоследней строкой сонета. Последнее слово — гробов, а два предпоследних — под крышками. Истинность такого толкования подтверждается синтаксисом и каркасом слов. Заодно мы уточнили расположение рифм в терцетах:
Идем дальше. Что может лежать в гро6y? Мертвое тело, труп. Но мы имеем дело с поэтическим произведением писателя-классика, у которого просто рука не поднимется писать столь низким «штилем». Менар, назовите мне антоним слова душа в данном контексте.
— Плоть!
— Совершенно справедливо. Что происходит с плотью в гробу? Она разлагается, становится прахом, возвращается в землю. Думаю, не ошибусь, если скажу, что поэт, прибегнув к высокому стилю, записал здесь: истлеет плоть. По правилам сложения сонета последние его строки самые сильные по мысли и образности, а потому следует предположить, что истлеет стоит в повелительном наклонении. Такая конструкция фразы и двоеточие перед ней требуют формообразующего пускай. И вот две полные строки перед нами:
Теперь перейдем к более методичной работе, идя от строфы к строфе. Коль поэт упоминает о плоти и душе, не может быть, чтобы он не вспомнил о едином целом, состоящем из этих двух компонентов, а именно: о человеке. Поищем подходящую группу значков. У нас таких групп f не одна, а целых три! В первой и четвертой строках катрена и в первой строке второго терцета. Если мы правы, то в первой строке этого катрена человек — подлежащее, за которым следует сказуемое — f т. Нетрудно догадаться, что Валетт написал человек живет. Если в первой строке человек живет, а в третьей умирает, вопрос где человек? в четвертой строке вполне закономерен. Итак мы получили:
Теперь перейдем ко второму терцету. В первой строке содержится утверждение: человек в I» и ш /» правПо конструкции фразы предпоследним словом должно быть существительное в предложном падеже из-за наличия предлога б. Неисповедимы пути автора! Как ни парадоксально, приходится допустить, что человек прав 6 ошибке! Тогда /»й- будет притяжательным местоимением своей. Мы почти полностью восстановили текст последнего терцета:
Размер сонета — шестистопный ямб — подсказывает нам, что три первых слова должны составить три слога. Первое — А или И — на выбор. Третье, безусловно, усилительная частица же. Не требуется быть семи пядей во лбу, чтобы заполнить пустоты.
Запищем все, что нам известно:
— Вы не устали? Нет? Тогда посмотрим, что нам дает пунктуация. Она — важнейшая часть композиции и в построенном по строгим законам сонете позволяет выявить несколько важных элементов. Посмотрите на третьи строки обоих катренов. Они начинаются с группы, перед которой стоит запятая. В обоих случаях мы имеем дело со сложносочиненным предложением, где первая часть противопоставляется второй. В таком варианте мы можем без особых сомнений поставить союз но.
Теперь обратите внимание на две группы значков… — .: в четвертых строках катренов. Неужели будет излишне смелым предположить, что последующие двоеточие и вопрос означают некое доверительное обращение к собеседнику? Какое бы слово вы поставили на месте Валетта?
— Минуточку… Ну, конечно, скажи.
— Замечательно. Вы начинаете мыслить, как мой покойный друг. Вспомните, что я говорил вам о сонете, и вы, Менар, поймете, что такое обращение открывает перед нами новые возможности.