Как будто кто-то впустил снаружи вакуум. После секундной растерянности Стиллсон потребовал подробностей и пожелал узнать, кто тот низкий лжец, который клевещет на его корабль.
Грегори ознакомил капитана с жалобой, и тот вызвал подозреваемых. Оба, радист и механик, были настороже, но опыт подсказал Грегори, что они не виноваты. Но он мог и ошибиться...
– Обвинение заключается в том, – сказал Грегори, – что два дня назад, находясь на поверхности корабля, одна из вас выкинул в пространство предмет или несколько предметов неизвестного назначения. Что вы можете сообщить по этому поводу?
Обоим космонавтам было что сообщить, и уже в начале допроса Грегори убедился, что они совершенно невиновны, но, несмотря на это, еще полчаса продолжал допрос. Он заставил их повторить свой рассказ несколько раз, придираясь к деталям. С одной стороны, он проводил этим наглядный урок для Нолана, с другой – хотел показать внимательно слушавшему Колфилду, что, когда придет его черед, врать будет бессмысленно. К тому же ему хотелось, чтобы у Колфилда не оставалось заблуждений относительно того, что законы против мусора в космосе остались такими же либеральными, как в давние дни. Так что Грегори заставил попотеть радиста и механика и наконец, будто с сожалением, позволил им убедить себя, что при ремонте антенны им было необходимо забрасывать к ее вершине, которая находится в ста ярдах над поверхностью, тросик с грузом на конце. Изнутри корабля могло показаться, что они выбрасывают что-то в пространство.
Отпустив космонавтов, Грегори отправился осматривать новый преобразователь отходов и мусоросборники. Занимаясь инспекцией, он подумал, что полицейскому кроме необходимости быть психологом, астрономом, кибернетиком и так далее полезно пройти курс самой элементарной сантехники.
Вернувшись на «Декарт», Грегори решил, что имеет право поспать. Он задал Хартману направление, показал Колфилду его каюту и только успел улечься на койку, как вспомогательные двигатели загудели, меняя орбиту корабля. Капитан никак не мог уговорить свое тело, что оно устало и хочет спать.
Грегори думал о бывшем механике Колфилде, который лежит в двух футах от него, отделенный лишь тонкой пластиковой переборкой. В глазах Грегори не было большой разницы в том, был ли сам Колфилд виноват в преступной халатности, или в этом был виноват экипаж корабля, или покойный капитан «Подсолнечника». Преступление, совершенное на «Подсолнечнике» одиннадцать лет назад, уже послужило причиной гибели одного корабля и восемнадцати человек, и этот счет жизням будет продолжаться в ближайшие годы, а может быть, и столетия. Масштабы жертв будущего будут зависеть от трех причин: от того, сколько знает Колфилд, сколько он сможет вспомнить и насколько эффективно он, капитан Грегори, сможет использовать информацию, полученную от Колфилда.
Ответственность, лежавшая на Грегори, была достаточно тяжелой, чтобы отогнать сон. К тому же Грегори сознавал, что, если хоть одна из этих трех причин окажется ему не под силу, он может погибнуть.
Полтораста лет назад, в пятидесятые годы двадцатого века, этой проблемы вообще не существовало. За исключением микрометеоритных потоков и редких метеоритов, космос был чистым, пустым и относительно безопасным. Затем появились первые спутники, за ними космические лаборатории и наконец гигантские многоступенчатые корабли, которые перенесли человека к Луне и ближайшим планетам. Все корабли в те дни были реактивными, и потому проблема излишнего веса была самой насущной.
Ничто не сохранялось на кораблях ни секунды после того, как в этом проходила нужда.