И сейчас, лёжа в кровати и ожидая возвращения сна, Иван Петрович перебирал в памяти события своей уже достаточно долгой жизни, связывая эти события с жизненными целями, которые, как ему казалось, он ставил в тот или иной период жизни. Как достигал этих целей или отказывался от них ради других в надежде что-то отыскать или вспомнить недостижимое, недостающее ему сейчас и, если возможно, определить это своей целью и начать энергично, как он это умел, двигаться к её достижению, вновь обретя смысл своего существования и интерес к активной жизни.
Родился он в небольшом городке на юге Западной Сибири. Жил вместе с бабушкой в простом деревенском доме, отца не знал и не помнил, а мать, будучи замужем за другим, жила отдельно с мужем и вторым младшим сыном. Жили скромно, но не нищенствовали, взрослые были приветливы и доброжелательны, целей обогащения не имели, но общее благосостояние людей в 50-е годы поднималось, может быть и не так быстро как бы хотелось. Ребёнок он был подвижный, с выдумкой на проделки и проказы, за которые приходилось расплачиваться наказаниями разного рода, но обид не помнил и не таил. Были мечты на уровне сказок, а вот целей жизни, кроме как победить соседского мальчишку, переплыть речку или попасть из рогатки в воробья таких целей в его детстве не было. Получалось, что раннее детство он прожил бесцельно, но жизнерадостно и увлеченно самой жизнью во всех её проявлениях.
Поэтому-то Иван Петрович никогда и не верил различным деятелям, которые писали или рассказывали о том, что ещё в детстве они поставили себе цель кем-то стать или чего-то достичь. С другой стороны, большинство мерзавцев, предателей и негодяев различных видов родом из детства, хотя вряд ли они ставили себе это целью. Трудно представить, что нынешние политические, финансовые и околонаучные выродки стали такими в зрелом возрасте наверняка и в детстве они ябедничали и подличали, учась у своих родителей и их окружения. Решив подумать об этом как-нибудь в другой раз, Иван Петрович продолжил обзор своей памяти.
Далее школа. Цели учиться в школе у него не было и не могло быть. Учёба в школе тогда была обязательной, по-крайней мере до 14 лет, и уклониться от учёбы не было никакой возможности в 50-е годы прошлого века. Всех детей школьного возраста переписывали, прикрепляли к какой-то школе, ближайшей или по интересам (но это только в городах). Потом, если ученик пропустил в школе три дня подряд, домой обязательно приходил учитель узнать: в чём дело. Если школьник с помощью родителей пытался бросить учёбу, то в дело вступали различные органы образования, опеки и т.д. и заставляли ребёнка продолжить учёбу, помещая, при необходимости, его в интернат, если родители вели себя недостойно что было крайне редко. Это теперь, около миллиона детей вообще не учатся, а в интернатах находятся дети, имеющие живых, но опустившихся или неадекватных и безработных родителей: не имеющих возможности или не желающих заниматься своими детьми.
Итак, в школе он учился потому, что это было нужно взрослым, но не лично ему, поэтому и цели учиться, например, только на «отлично» он не ставил, хотя и был вполне успевающим учеником при удовлетворительном поведении, за которое частенько наказывался в школе и дома.
Учителя в школе были спокойны и сдержаны, учебники просты и понятны, домашние задания давались в разумных объёмах поэтому учёба шла параллельно обычной ребячьей жизни с её увлечениями, играми и необъяснимыми поступками, как навязанная взрослыми обязанность, которая вроде бы должна пригодиться в каком-то далёком будущем. Впрочем, и эту необременительную учёбу некоторые одноклассники Ивана Петровича, давшие ему кличку Винт, забрасывали полностью и отсидев по два-три года в каждом классе заканчивали семилетнее образование в 18-19 лет, уходя со школьной скамьи сразу на службу в армию.
Ощутив себя Винтом, он вспомнил как один великовозрастный одноклассник, кажется в 6-м классе, устраивал представления на уроке для сидящих на задних партах непослушных учеников. Классная комната была продолговатой с тремя рядами двухместных парт, причём третий ряд состоял из двух парт, начинающихся сразу за печкой, которая выступала из стены, так что сидящий за этой партой ученик был скрыт от глаз учителя и при учительском вызове он высовывался из-за печки: сидя или вставая. Как его звали, Иван Петрович не смог вспомнить: этот 18-летний парень пришёл к ним только в начале учебного года и месяца через два исчез кажется, его забрали в армию.