Сергей Михайлович, с некоторым смущением начала Вера Ивановна, я позвонила мужу насчет вещей, но он не желает со мной разговаривать.
То есть?
Трубку бросает.
Что значит «бросает трубку»? Это ведь ваши вещи?
Да, наши.
Ваши и мужа?
Да нет же, мои и сына. Мы с ними приехали.
И зачем же вашему мужу понадобились женские и детские вещи?
Да не нужны они ему. Так просто, в позу встал.
Он чего-то от вас требует?
Да нет, ничего. Просто общаться не желает.
Дикая ситуация. Извините, не хочу влезать в ваши дела, но ваш избранник ведет себя весьма странно. Милицию, что ли, нужно привлекать?
Да нет, испугалась Вера Ивановна, зачем милицию? Я думаю, он успокоится через какое-то время. Просто мне неудобно вас дальше стеснять. Потерпите еще денек-другой?
Пожалуйста, оставайтесь. Ничего страшного. И все равно никогда не мог понять, каким образом люди умудряются соединять судьбы с неописуемыми подлецами.
Не надо, вы его совсем не знаете.
Зато достаточно знаю о нем. Хотите сказать, он правильно сделал, выгнав вас на улицу посреди ночи в чужом городе?
Нет. Но все равно, со стороны трудно судить. У нас с ним столько всего разного было.
Все-таки вы гнете к тому, что сами виноваты.
Воронцов никогда и нигде не выступал с какими-либо заявлениями по женскому вопросу, феминизмом не интересовался и не делил женщин на категории. Бизнес-леди в собственном «лексусе» и уборщица в магазине представляли для него одно и то же: женщину с присущими только ей заморочками. Разумеется, хозяйка дорогого авто представляла больший интерес с материальной точки зрения, но одновременно давала и больше шансов на позорное поражение. Ходок имел определенные способности, но шансов на успех с птицами высокого полета никогда не имел. Воронцов не видел разных женских характеров, он видел во всех один и тот же характер с одними и теми же чертами, только в разных случаях разные особенности выпячивались или затирались, в зависимости от воспитания и прочих жизненных обстоятельств. Нынешняя нестандартная гостья вроде бы проявляла признаки врожденной жертвенности, но ночлег себе и отпрыску она все же обеспечила, без денег и в первую же ночь.
Я не говорю, что сама во всем виновата. Только знаете, когда семья рушится, совсем невиновных среди супругов не бывает.
Послушайте, Вера Ивановна, начал было Воронцов.
Извините, Сергей Михайлович, называйте меня по имени, пожалуйста. А то можно подумать, будто вы с какой старушкой разговариваете.
Пожалуйста, мне не трудно. Давайте тогда просто на «ты», я пока тоже в старики не вышел.
Хорошо. И мне не трудно. Вы что-то говорили?
Так мы перешли или не перешли?
Ой! Так ты что-то говорил?
Да, пытался. Вот о чем. Может, не стоит добиваться милостей у природы?
Ты о чем?
Сколько еще времени ты будешь звонить мужу, а он будет бросать трубку? Что за комедия положений? Я думаю, стоит к нему наведаться лично.
Стоять под дверью два часа?
Почему под дверью, не сидит же он в квартире круглые сутки. Чем он занимается?
Магазин где-то держит. Но я не знаю адреса.
Хорошо, а во сколько он вечером домой возвращается?
Не знаю. А зачем тебе?
Собственно, это не мне, а тебе. Под лежачий камень вода не течет. Надо ему жизнь испортить, чтобы изволил снизойти.
А как портят жизнь? Позвонить в милицию и сообщить о бомбе у него под прилавком?
Это незаконно. А вот закатить шумный скандал на улице перед домом, на глазах у соседей вариант. Престижный у него домик?
Да нет, пожала плечами Вера. Обыкновенный блочный дом, советский еще.
Ладно, а квартира-то его собственная?
Говорит, купил.
В кредит?
Не знаю.
Давно купил?
Около года назад.
А магазин когда себе завел?
Года два.
Значит, квартиру купил в кредит. Если наркотиками не торгует. Не торгует ведь?
Откуда я знаю, чем он торгует? Какая мне разница?
Очень существенная тебе ведь половина причитается.
Половина чего?
Всего. Если вы расписаны, то бизнес и квартира совместно нажитое имущество. При отсутствии брачного договора делятся в случае развода пополам. Так вы расписаны? А то женщины любят называть мужьями кого ни попадя.
Расписаны, обиделась Вера. Но это ничего не значит. Не собираюсь я с ним за имущество тягаться.