После отъезда Маши он занялся устройством своего поступления в институт: собрал все необходимые документы, а комсомольский секретарь из школы оформила ему рекомендацию от райкома комсомола на поступление в институт вне конкурса.
В райкоме Мише объяснили, что рекомендация эта не имеет обязательного характера, но он должен обратиться в комитет комсомола института, они знают, как оформить поступление и пока ещё ни одному из рекомендованных комсомолом не отказывали в приеме. Обнадеженный комсомольскими деятелями, Миша стал собираться в Москву.
В те годы, во все институты страны, вступительные экзамены начинались с первого августа: сдавать документы можно было только в один ВУЗ на конкретный факультет и, если не наберешь нужных баллов, то уже никуда не поступишь, даже если этих баллов хватает для поступления на другой факультет или в другой ВУЗ.
Попытку поступления в ВУЗ можно повторить на следующий год, если юношу не призовут в армию на два года срочной службы.
Собрав чемодан с вещами и документами, Миша за две недели до экзаменов выехал из дома покорять Москву.
По приезду, Миша сдал документы в приемной комиссии и попросил общежитие, в чём ему было отказано, потому что общежитие для поступающих предоставляется только за десять дней до начала экзаменов, то есть со следующего дня так Москва негостеприимно встретила своего очередного посетителя, желающего остаться в ней на жительство.
Миша собрался провести ночь на вокзале в зале ожидания: тогда документы, у ожидающих, никто не проверял, вход на вокзалы был свободный без досмотров и о терактах никто не слышал и не предполагал их умысла советскими людьми.
Но идти на вокзал ему не пришлось: оформлявшийся рядом с ним абитуриент, сказал Мише, что в общежитие можно легко устроиться и без направления достаточно попросит какого-нибудь старшекурсника переспать ночь на свободной кровати и предложить за услуги бутылку портвейна, что они и сделали.
Миша переночевал в свободной комнате, рядом с которой, старшекурсник, поселивший их, в своей комнате вместе с товарищами распивали доставшиеся им бутылки портвейна. Наверное, вина студентам не хватило, потому что ещё несколько раз кто-то из них бегал в магазин за добавкой.
По половине стакана портвейна было предложено и абитуриентам: напарник Миши выпил, а он отказался, сославшись на аллергию к алкоголю, что было сущей правдой, но воспринято с недоверием. Студент так и сказал: Первый раз в жизни встречаю человека, у которого аллергия на вино! Но Миша, ещё в школе с одноклассниками, несколько раз пробовал пить вино, и всякий раз покрывался какими-то красными пятнами, голова наливалась свинцовой тяжестью, а вместо ожидаемого веселья и эйфории его сознание угнеталось до головной боли.
Ребята дивились такой его реакции на выпитое вино и расспросили взрослых, в чём тут дело, на что один выпивоха со стажем пояснил, что есть люди, правда их очень мало, которым алкоголь противопоказан и действует на них как слабый яд. Этим людям нельзя пить спиртные напитки, как некоторым нельзя пить молоко: ничего хорошего это не дает одни только расстройства здоровья и психики.
Так Миша не стал пить вино, что, наверное, помогало ему в будущем избегать многих неприятностей, особенно с женщинами, но и ставило его вне компании выпивающих приятелей и тех же женщин, подозрительно относящихся к трезвенникам: уж не развратник ли, какой-то, готовый воспользоваться минутной слабостью слегка выпившей девушки?
Поэтому, сближение с девицами легкого поведения Мише никогда не удавалось: ни в кампании, ни наедине. Но трезвость помогала ему в его комсомольской работе и при общении с разбитными комсомольскими активистками, активно ищущими связей с подобными им активистами когда при завязывании близких отношений не обязателен стакан портвейна или водки достаточно комсомольского значка на лацкане пиджака, чтобы тебя считали своим и достойным жарких объятий комсомолки где-нибудь в уединенном уголке.
В те времена, комсомольский значок носили исключительно, и только активисты, и потому этот значок служил своеобразным пропуском в среду комсомольских работников. Миша постоянно носил этот значок дома, не забывая о нём и в Москве.
На следующий день, получив направление в общежитие, Миша зашел в комитет комсомола института и передал секретарю своё направление на учебу от райкома комсомола. Секретарь молодой человек, предельного для комсомола возраста, в строгом костюме, посмотрел направление и объяснил Мише, что официально они не могут зачислить в институт по комсомольскому направлению.