«На допросах профессор умолчал об истинном положении дел. Он настаивал на том, что не был знаком с лицами, которые напали на повозку иезуитов. Мол, сам виноват в случившемся, потому что безрассудно нанял каких-то людей для похищения книгиЯ собирался пойти к следователю, покаяться и признаться в содеянном Но это не помогло бы Пильцу, погубило бы меня и моих товарищей студентов из нашего братства. Тогда я решил хранить молчание. Позже, когда мне удалось увидеться и поговорить с профессором, он подтвердил правильность моего поступка»
Вот видишь, мой дорогой Иоганн, как всё заканчивается Ты не кори и не суди себя, Господь на твоей стороне. Ты задумал благое дело, и пусть совершено преступление, но оно было содеяно во имя великой цели. Даст Бог, и я тоже выберусь из этой костедробилки Но мы связались с иезуитами, а это тройная неприятность. Что ж, продолжай наше дело: лечи людей, ищи, добывай знания и применяй их во благо Выбрав свою дорогу, не сворачивай на другую. Ave atque vale!44
Пильц выглядел ужасно: кисти его рук были обмотаны грязными, в буро-красных пятнах тряпками, скулы в кровоподтеках и ссадинах, передние зубы отсутствовали, отчего изменились все пропорции лица, а произносимые звуки стали шипящими и глухими Он сильно постарел и осунулся, исхудал, даже высох. Иоганн вдруг поймал себя на мысли, что его учитель выглядит, словно скомканная бумага: помятый и исписанный лист Потное, бледное лицо со следами побоев, безуспешно пытающиеся растянуться в грустной улыбке потрескавшиеся губы Но вот взгляд Только спокойный и добрый, словно лучащийся и согревающий взгляд Учителя оставался прежним уверенным, мудрым отеческим
Молодой бакалавр, чудом избежавший похожей участи, благодаря упорству и стойкости профессора, не смог сдержать рыданий:
Профессор, я благодарю вас за все, что вы для меня сделали! Вы мой самый близкий человек и всегда будете мне дороже отца и матери! Простите меня, Учитель
Позаботься о несчастной Лизхен, Иоганн
В глухом, сыром каземате воцарилась тягостная тишина
Профессор Пильц умер в темнице 31 января 1673 года.
«Начиная свои исследования, я надеялся найти лекарство для исправления человеческой природы и избавления людей от болезней и пороков. Я хотел изготовить средство, чтобы победить зависть и злобу, жадность и бедность, остановить распри и войны. Мне это почти удалось, но
Подобно раздвоенному языку змеи древнему символу медицины, мое дерзкое открытие может быть употреблено, как во благо, так и во зло Поэтому я никогда не открою свое страшное знание ученикам и потомкам, дабы никто не смог воспользоваться им во вред роду человеческому. И пусть никто не думает, что такое решение далось мне легко»
Часть 2. Тайна старинной книги
Глава 8. Обретение рукописи
В 1939 году Германия развязала очередную кровопролитную войну. На этот раз, самую масштабную и жестокую в истории человечества, в огне которой погибли миллионы людей и были стерты с лица земли тысячи городов.
В августе 1944 года авиация союзников попыталась сравнять Кёнигсберг с землей. В ходе ковровых бомбардировок были разрушены четверть промышленных объектов и почти половина всех зданий города-крепости. Исторический центр города, особенно районы Альтштадт, Лёбенихте, и Кнайпхоф, был полностью уничтожен. Королевский замок, старое и новое задания Кёнигсбергского университета, все кирхи старого города были превращены в руины. В безжизненные стены превратился и Кафедральный собор. Город, словно тяжелораненый солдат, медленно умирал. Жизнь уходила из него через многочисленные раны, нанесённые тротилом и напалмом. 9 апреля 1945 года Кёнигсберг был взят советскими войсками, а в сентябре по решению Потсдамской конференции он стал частью СССР.
Вскоре, Кенигсберг, а это слово звучало для многих, как брань и вызов, переименовали в Калининград, Прегель в Преголю (так казалось более «по-русски»), Штайндам в Ленинский проспект Замок и памятник королю Вильгельму снесли, а в Альбертине стали преподавать марксизм-ленинизм
«Зачем нам Кант, Гофман, Гайдн, Глюк, Брахерт и другие?», «Долой былых кумиров!», «Мы наш, мы новый мир построим!..» кричали на партийных митингах борцы с «неметчиной» Так памятник Шиллеру во время штурма города спасся лишь благодаря надписи: «Не стрелять! Это пролетарский поэт!» Но все равно шальной снаряд угодил поэту прямо в горло, после чего в народе долго бытовала шутка: «Наливать всем, кроме Шиллера у него все равно из глотки вытечет».