Старый возница, Михель устало понукал тяжело бредущую лошадь, по имени Мильхен, запряжённую в крытую повозку, на которой даже в это тёмное предрассветное время весьма отчётливо виднелась эмблема в виде «пламенеющего сердца»39. Впереди возка горели два фонаря, освещая путь и предупреждая встречные экипажи о соблюдении мер осторожности. Дорога Бранденбург Кёнигсберг никогда не отличалась особыми удобствами и безопасностью для путников, поэтому возница зорко поглядывал по сторонам. Хотя самое опасное темное время суток подходило к концу, и самый тревожный участок дороги был уже позади, Михель был настороже: «Чёрт дёрнул этого проклятого монаха отправиться в путь ночью! Срочный груз, видите ли, который нужно доставить к утру!»
Сам Михель не отличался кротким нравом. В молодые годы он тоже был не прочь полихачить на пустынных дорогах. Но, подальше от этих мест в Польше. Теперь же он служил у монахов и был бы вполне доволен своей участью, если б не эти срочные и тайные поездки. Да и монах, который лишь делает вид, что спит, укрывшись в глубине войлочного фургона, внушает не меньший страх, чем возможные грабители. А как он вчера вечером доказывал необходимость немедленного убытия! Монахи-доминиканцы советовали подождать до утра, убеждали его переночевать под надёжной монастырской крышей, воздав молитвы Господу и Пресвятой Деве Марии, да пригубив после вечерни доброго тильзитского пива. В ответ иезуит проскрипел мерзким деревянным голосом, что он отвечает за прибытие ценного груза головой, и так сверкнул очами, что показалось, будто блеснуло хорошо отполированное лезвие кинжала. «Я везу книги для гимназии Общества Иисуса! брызгал слюной монах. Гимназия делает людей образованными! Она учит детей любить Христа! Кто этого не понимает, тот еретик! Разве может быть более отвратительное преступление, чем ересь?» И это в присутствии братьев-монахов, конюха и прислуживающих на кухне молодых послушников! Все, конечно, с ним соглашались. Кому охота связываться с бесноватым иезуитом. И вот, как следствие, поездка по полной опасностей ночной дороге. Хотя, если бы монах имел при себе пару заряженных мушкетов, это вполне бы меняло дело.
Книги! Монах везёт книги. Ничего себе, «ценный груз»! Правда, Михель вспомнил, как в Кнайпхофе один человек приобрёл книгу в лавке, выложив за неё такую сумму, за которую можно было бы купить хорошую лошадь взамен Мильхен. За содержимое тех двух ящиков, что лежат в повозке, наверное, можно получить немало монет, если на них, конечно, найдётся достойный покупатель. Но истинную цену большим и малым фолиантам, бережно упакованным в плотную ткань, Михель, естественно, не знал.
Сентябрьская ночь прохладна. В небе сквозь прорехи туч тускло блестит луна. Хвала Господу, что нет дождя, скоро рассветёт и солнце согреет уставших путников. Пусто на дороге, темно. Ничего, ещё немного, и покажутся Бранденбургские ворота. Тишина. Лоскуты тумана повисли на придорожных кустах. Кажется, что лес заколдован
Камень, брошенный сильной и умелой рукой, ударил Михеля прямо в висок. Тот, охнув, свалился с повозки в заросли ежевики. Тотчас из тьмы возникли чьи-то фигуры. Три человека запрыгнули в повозку. Один схватил вожжи и остановил лошадь, двое нырнули внутрь покрытия. Монах, ошеломлённый столь внезапным нападением, пытался сопротивляться, но, получив мощный удар в лицо, затих.
Отменно сработано, произнёс один из нападавших. Свет!
Осветив фонарём, снятым с передка повозки, перевозимый иезуитом груз, нападавшие заинтересовались ящиками с книгами.
Возница и монах не подавали признаков жизни.
Сначала был открыт один ящик, затем второй. Явно, налетчики что-то искали среди книг. Через некоторое время один, держащий увесистый манускрипт в руках, так, чтобы свет от фонаря давал возможность разобрать написанное, произнёс:
Вот она! Габе Что ж, профессор Пильц будет доволен!
Это всё? спросил один из его соратников.
Да, бежим!..
Глава 7. Последствия безрассудного поступка
«Действуя самовольно, без ведома профессора, я со своими товарищами-студентами похитил заветную книгу и передал её Учителю.
28 сентября 1672 года профессора Пильца арестовали. Монах, притворившись оглушённым, слышал, как я неразумно назвал имя своего Учителя. И вот, к нему в дом пришли иезуиты в сопровождении полиции40. В руках профессора была та самая книга врачевателя Габе, которую и опознал монах-иезуит. Отпираться было бесполезно. Пильца заточили в Голубую башню41»