О да, тем более! А знаете, что?
Нет, признался я.
А езжайте-ка вы в Кобельки! предложил вдруг главный.
Зачем? я оторопел.
Там есть участковая больница, пояснил он.
И что?
Двадцать коек плюс амбулатория! начало интриговать начальство.
Я непонимающе смотрел на него.
Два фельдшера, акушерка, служебная машина. С водителем! главврач продолжал взахлёб расписывать прелести неведомой мне участковой больницы.
Это замечательно, но при чём тут я?
А при том, голубчик, что все эти сокровища пылятся в глуши без хозяина. Главного врача там нет. Вот уж пятый год! сокрушённо пояснило начальство.
Я начал кое-что понимать:
И вы хотите сказать, что
Что, в силу, так сказать, производственной необходимости, я направляю вас в вышеупомянутую больницу временно исполняющим обязанности главного врача. С наделением всеми соответствующими полномочиями! торжественно провозгласил босс и принялся писать что-то в моём направлении.
Я оцепенел:
Но позвольте, я
Не позволю, милейший Пал Палыч, не позволю! В направлении чёрным по белому написано, что вы поступаете в моё полное распоряжение сроком на два месяца. Вот я и распорядился! главный размашисто расписался и шлёпнул на бумажку печать, Итак, с этой минуты вы официально приступили к исполнению обязанностей. Сейчас я скомандую насчёт машины, а вы пока посидите в коридорчике, хорошо? Дела, знаете ли, дела!
Растерянно взяв со стола свои бумаги, я направился было к выходу.
Минуточку, Пал Палыч! главврач резво вскочил, обежал стол и оказался рядом со мной. Ростом он был мне по грудь. Но вместе с колпаком выше меня.
Поздравляю вас с началом трудовой деятельности, коллега, желаю успехов! он торжественно потряс мне руку, усеменил на своё место и вновь зарылся в бумаги.
Аудиенция была окончена. Я вышел в коридор и уселся там на стульчик, пытаясь осознать случившееся. Оно упорно не осознавалось.
Я, молодой врач, двадцати трёх лет от роду, только что окончил (с отличием!) славный Нероградский медицинский институт. Попал в интернатуру в областную больницу. Направлен в двухмесячную командировку в Ноябрьскую ЦРБ нюхнуть, что называется, пороху. Пока всё понятно и не страшно.
Кошмар начнётся через пару часов. Меня, сопливого лекаря с никаким опытом, отправляют руководить сельской участковой больницей. Туда, где в радиусе нескольких десятков километров я буду единственным врачом. При одной лишь мысли о том, с чем мне придётся столкнуться, в животе начиналось неприятное томление явный предвестник медвежьей болезни.
Ну-с, доктор Светин, начинается взрослая жизнь уныло пробормотал я и заозирался в поисках удобств.
7 сентября 1987 года, Ноябрьский район, 1132.Нина помахала рукой вслед удаляющейся попутке и осторожно спустилась с насыпи. Прошагав несколько десятков шагов по раскалённой степи, женщина углубилась в чахлую лесополосу. И с облегчением вздохнула: идти в тени было куда легче. Правда, приходилось смотреть под ноги: из утоптанной тропинки там и сям вылезали затейливо скрюченные корни, так и норовя зацепиться за ногу. Ну, да это пустяки в сравнении с путешествием по солнцепёку: тут и обычный человек зажарится, а уж в её-то положении протопать под солнцем три километра до родительских Кобельков задачка не из простых.
Словно соглашаясь с матерью, в животе заёрзал Лёшка. И нетерпеливо пнул куда-то в печень: иди, дескать, не задерживай, обедать пора!
Нина охнула и улыбнулась: в свои восемь месяцев сын отличался завидной резвостью. Даже докторица удивлялась, когда УЗИ делала: мол, егоза он у вас, мамочка, ни секунды на месте не лежит! Хорошо хоть, дал рассмотреть своё мальчишеское хозяйство. С того времени и превратился из безымянного плода в Лёшку.
Она както сразу решила, что если мальчишка, то Лёшка. В честь отца, стало быть. И плевать, что отец о сыне ничего не знает и не узнает никогда (уж она-то об этом позаботится!) Главное осталось у неё живое напоминание о том коротком, трёхмесячном счастливом безумии: нахлынувшем, будто шальная волна в тихом море, закрутившем, завертевшем да и швырнувшем на прибрежный песок её, совершенно обессилевшую, опустошённую и недоумевающую.
Собственно, она до сих пор так и не поняла, что же это с ней было такое но точно знает: прежде ничего подобного не испытывала и вряд ли, наверное, ещё когда-то испытает. И ладно: не нужны ей эти потрясения: чай, не девочка давно Любовь морковь и прочие сопли это всё для подростков. Жизнь должна идти по плану, иначе теряешь себя.