Афанасий! Афанасий! позвал голос Зины.
Он открыл глаза, и устало посмотрел на довольное, счастливое Зинино лицо.
Пить. поперхнувшись сухим горлом, попросил он.
Зина легко спорхнула с дивана, босиком на цыпочках убежала в кабинет, забрякала там графином, затем вернулась со стаканом воды. Пока Афанасий жадно пил, она снова уютно устроилась на диване.
Цветок будет жить? спросила она.
Да, будет. ответил он, распрямляя затекшую от неудобного сидения на табуретке спину. Я ему оставил достаточно энергии, он сильный, поправится. Свечение вокруг растения пропало, листья, потеряв тургорное давление, опали и теперь тряпками свисали на стол. Афанасий вылил в горшок недопитую воду из стакана, предусмотрительно оставленную специально для этого.
Цвет конечно опадет, но само растение должно выжить, я стараюсь не вычерпывать все до остатка. Не трогай его до завтра, листья легко повредить. Вечером перед уходом еще раз полей, только немного, четверть стакана, и шторы раздвинь, но на окно не ставь еще два дня.
Знаешь, я после тебя как заново рождаюсь, столько сил и энергии, десять лет долой! радостно делилась впечатлениями Зина. Послушай, у меня родственница есть, у нее ишемия сердца, ты можешь ей помочь? Она хорошо отблагодарит.
Нет, не смогу. Немного облегчить смогу, но не вылечить. В растениях мало энергии. Чтоб такую болезнь вылечить, надо гектар дубового леса извести, а дубы у нас не растут, соснового леса гектара два надо.
Так в чем проблема? удивилась Зина. Я найду выход на лесхоз, выпишут тебе хоть десять гектаров ради такого дела. Слава Богу, лесов у нас хоть отбавляй.
Нет, все равно не смогу, физически не смогу.
Ну а есть что-то посильнее растений? Ну, животные там, или люди?
Афанасий устало ухмыльнулся, посмотрел на нее и ответил:
Это жизнь, понимаешь. Это значит обречь кого-то на мучения и смерть.
Тогда не у людей, у животных-то можно забрать? Их все равно тысячами на мясо забивают.
Все равно нет. покачал он головой. Мне никто не давал права распоряжаться чужой жизнью.
Зина взглянула на часы и, надев туфли, стала поправляться, вертясь около зеркала.
Послушай. сказала она. Ты знаешь, какие перемены у нас на заводе грядут?
Ну, мужики что-то говорили. Покупают нас что ли?
Не то слово, покупают. Москвичи приходят к власти, а у них знаешь какая политика? Они скупают все в регионах, половину народа сразу выгоняют, остальным зарплату ставят минимальную и всю прибыль к себе в Москву забирают и там жируют на них. Качают деньги из регионов, а на людей им плевать. Так что смотри, Афанасий, не посмотрят на твои заслуги. И я за тебя не смогу заступиться, саму на улицу выгонят.
Она вздохнула, закончила оправляться и вышла в кабинет. Афанасий, пройдя за ней, сказал:
Зина, у меня к тебе просьба будет.
Какая?
У Толика Силина, сварщика нашего цеха, цветок есть, большой, надо пристроить, а то им мешает, а у нас в 12-м корпусе на втором этаже в холле место есть.
Едва заметная улыбка скользнула по красивому лицу и затаилась где-то в уголках ее желанных губ. Взяв трубку и набрав номер, Зина бодрым голосом заговорила:
Владимир Николаевич? Здравствуйте, как вы поживаете? Как у вас дела в цехе? Зина закатилась звонким легкомысленным смехом на какую-то шутку, сказанную ей на другом конце провода, затем, просмеявшись, спросила:
Владимир Николаевич, позовите, пожалуйста, к телефону Анатолия Силина.
Дождавшись ответа Силина, она записала адрес, затем набрала гараж и, немного пококетничав с начальником транспортного цеха, распорядилась выслать грузовую машину с двумя рабочими по указанному адресу.
Вот видишь, Афанасий, все ради тебя! мило улыбнулась она ему, встав, подошла вплотную. Афанасий физически почувствовал тепло ее тела, смеющиеся колдовские зеленые глаза заглянули ему в лицо, тонкая ручка змеей обвилась вокруг шеи и она, притянувшись к нему, сильно, но без страсти, поцеловала в губы, затем свободной рукой щелкнула замком двери и мягко подтолкнула Афанасия к выходу.
Идя в свой цех под моросящим дождем, он вдруг подумал о том, что никто и никогда не спрашивал его о том, как он сам чувствует себя после таких процедур. Сейчас, после пустякового снятия легкой головной боли, он чувствовал себя как после 10-ти километрового бега по пересеченной местности.