Ханами
На избранную землю божествами,
Приходит луноликая весна.
Мелодия плывет над облаками
Цветущих сакур искренне нежна.
Бамбука зелень оживляет берег,
А волны из небесных лоскутков.
Здесь каждый самурай легко поверит,
Что не роняют ветви лепестков.
В душе себя считая подмастерьем,
Упавшую пыльцу прими как дар,
По древнему японскому поверью,
Любуясь продлеваются года.
Трепещущие на ветру деревья,
Бумажные качают фонари
И розовато-снежное круженье
Продолжится до утренней зари.
Каспий
У моря юности разбросаны ракушки
По всему берегу рассыпаны горстями.
Неповторимые по форме безделушки
Переливались перламутром и дышали
Лазурным морем продолжая наслаждаться,
Теперь скучали по потерянному дому,
Где приходилось верить, плакать и смеяться.
Но шторм их сбросил как ненужные оковы
И взять одну из них, красивую, на память
Мне разрешило море, колыхаясь шелком.
Потом опять волну нагнало, чтобы спрятать
Следы над берегом, оставленные, в прошлом
Шепот ракушки
На берег вынесло чудесную ракушку.
Был океаном свиток красочно сплетён.
Её прикладывая ненадолго к ушку,
Услышать можно бесконечный шепот волн.
Она поведала о диких орхидеях
На перекрёстке островных меридиан:
Где кроны манговых деревьев зеленеют
И распласталась игуана у лиан.
За много тысяч миль от благ мирских, пороков,
На сваях хижины укрылись от сует.
В шуршаньи гальки, под прилива тихий рокот,
Её сушили ветер с солнцем много лет.
Внезапный шквал, слетевший с западной долины,
Отнёс рывком в глубины от материка.
Тунцы, акулы, корифены и дельфины
Шли косяками на чужие берега.
В кромешной тьме, сквозь штормовой гул океана,
Могучий вал казалось скоро захлестнёт.
Ракушка под водой скрывалась, то всплывала,
То попадала в ледяной водоворот.
Несло течение по следу бригантины,
На тусклый свет зеркал безмолвных маяков.
Застыли в камне изваянья исполинов,
Храня надёжно тайны множества веков.
Кораллы, водоросли, словно анемоны,
Придать сумели рифу облик цветника.
Но штурмовать его резные бастионы,
На побережье не найдётся смельчака.
Среди морей, в глухой затерянной деревне,
Стук барабанов задавал привычный такт:
В кругу босЫе ступни, бедра и колени
Искусно извивались в ритме каждый шаг.