Он казался таким тупым, легко поддающимся влиянию, у него так явно не хватало ума и собственного мнения, что Тревиз радовался случаю воспользоваться им как удобной звуковой панелью. Кампер помогал Тревизу улучшать и оттачивать мнения. Он был полезен, и Тревиз доверял ему просто потому, что это было удобно.
Но теперь бесполезно роптать, следовало разглядеть Кампера. Надо было следовать единственному общему правилу: не верь никому.
Но может ли человек прожить жизнь, никому не веря?
Очевидно, должен.
И кто бы мог подумать, что у Брэнно хватит нахальства выкинуть советника из Совета, и что никто из других советников не вступится за него? Пусть они никак не соглашались с Тревизом; пусть они готовы отдать свою кровь, каплю за каплей за право Брэнно; но все-таки, в принципе, они должны были возражать против такого насилия над их прерогативами. Бронзовая Брэнно, как ее иногда называли, действовала, конечно с металлической жесткостью...
Если только она сама не была уже в тисках...
Нет! Этот путь ведет к паранойе!
И все-таки...
Голова шла кругом, он не мог вырваться из ненужного повторения мыслей, когда вошли охранники.
- Пойдемте с нами, советник, - сказал старший из двух с равнодушной серьезностью. Он имел значки отличия лейтенанта. У него был небольшой шрам на правой щеке. Выглядел он усталым, как будто работал очень долго, а сделал очень мало - таким и должен быть солдат, когда народ уже больше ста лет живет в мире.
Тревиз не шевельнулся.
- Ваше имя, лейтенант?
- Лейтенант Ивандор Сапилер, сэр.
- Вы понимаете, что нарушаете закон, лейтенант Сапилер? Вы не можете арестовывать советника.
- У нас прямой приказ, сэр.
- Неважно. Вам не могут приказать арестовать советника. Вы должны понимать, что в результате попадете под трибунал.
- Но вы не арестованы, советник.
- Выходит, я не пойду с вами, так?
- Нам приказано провести вас до вашего дома.
- Я знаю дорогу.
- И защищать вас по дороге.
- От чего? Или от кого?
- От толпы, которая может собраться.
- Среди ночи?
- Поэтому мы и ждали до полуночи, сэр. А теперь, сэр, ради вашей защиты мы просим вас идти с нами. Могу сказать - не для угрозы, а для информации - что нам приказано использовать силу, если понадобится.
Тревиз знал о нейтронных хлыстах, которыми они были вооружены. Он встал - как надеялся - с достоинством.
- Ну что ж, пошли к моему дому. А вдруг я обнаружу, что вы ведете меня в тюрьму?
- Нам не приказывали лгать вам, сэр, - с гордостью сказал лейтенант. Тревиз начал понимать, что перед ни профессионал, который потребует
прямого приказа прежде чем солжет, и даже в этом случае выражение его лица и тон голоса выдадут его.
- Прошу простить меня, лейтенант, - сказал Тревиз. - Я не хотел сказать, что сомневаюсь в вашем слове.
Снаружи их ожидал наземный кар. Улица была пуста, не было признака хотя бы одного человека, не то что толпы - но лейтенант был искренен. Он не говорил, что снаружи толпа, он упомянул о толпе, которая может собраться.
Только "может".
Лейтенант позаботился, чтобы Тревиз был между ним и каром, так что Тревиз не мог отступить или убежать. Лейтенант вошел в машину вслед за Тревизом и сел рядом на заднем сидении.
Кар двинулся.
Тревиз сказал:
- Как только я окажусь дома, я, вероятно, смогу заниматься своими делами, смогу тут же уйти, если захочу?
- У нас нет приказа мешать вам, советник, но нам предписано защищать вас.
- Что это значит в данном случае?
- Мне приказано сказать вам, сэр, что, прибыв домой, вы не сможете уйти.
Улицы не безопасны для вас, а я отвечаю за вашу безопасность.
- Вы хотите сказать, что я под домашним арестом?
- Я не юрист, советник. Я не знаю, что это означает.
Он смотрел перед собой, но его локоть касался бока Тревиза. Тревиз не мог шелохнуться, чтобы лейтенант не почувствовал этого.