И Кларица оценила, и зеркала перестала чураться. И то, что поначалу представлялось уродливым, поднатужилась чуть оказалось красивым.
И одеваться по-дорлински Вигда ее научила:
Цветочки, ромашки про это забудь. Рисунки на майку годятся. А в платье фактура, и цвет чтоб один: не блеклый с гнильцою, а яркий, живой. В глаза чтобы бил, отвернуться нельзя.
И ходить, как положено. Хотя Кларица всегда считала, что нормально она ходит. Не спотыкается. Разве не носится как угорелая, но чтобы носиться причина нужна.
К черту причину! отмахнулась Вигда. Не вешалка ты. Платье купила показать его надо. А носиться как угорелой и с красивой походкою можно. А ты словно на палубе, шторм за бортом. А в Дорлине штормов не бывает, и пол от тебя никуда не уйдет. Не вправо и влево, ноги ближе держи. Представь, что по струнке ступаешь.
И с этой стрункой Кларица ох как намучалась. Да людей насмешу. Или ноги сломаю.
А ты бедрами больше крути!
И крутила, до того крутила, что в позвоночном столбе не раз и не два даже хруст раздавался
И все-таки, научилась. Раз надо, так надо. Чтобы, когда по улице идешь, замечали тебя, в спину пялились.
А заметят, глядишь, пригласят, позовут: моделью, скажем, работать. Или на обложку журнала почему бы и нет? Или, скажем, в кино, не смотреть, а сниматься.
О кино Кларица чаще всего задумывалась. И даже роль, какую сыграет, в журнале одном как-то вычитала: приезжает в Дорлин провинциалка, от которой сперва все шарахаются, неухоженная, в бабкином сарафане разгуливает. Что такое косметический кабинет в жизни не слышала. А потом встречает она человека, чуть-чуть с сединой, но красивый до черта, и ведет он ее в магазин: Выбирай, на что взгляд свой уронишь! Дарит кольца и серьги, сажает в машину, и теперь все вокруг: Где же раньше мы были!? Соискателей тьма, табуном за ней ходят: Всё к твоим мы ногам! Только «да» нам скажи. А она: Ну-ну-ну! Выбор сделан. Проспали. Только он мой мужчина! Что серьги купил
Ну а без журнала, и если фантазии разыгрывались не такие бурные, Кларица останавливалась у магазинных витрин, выбирая поярче и пошикарней. Вот это бы платье зайду и примерю. И заходила, и примеряла, и сразу себя другим человеком чувствовала, когда продавец вкруг тебя суетится: Отлично сидит! Ну, на вас, как влитое! и пылинки сдувает, и полы одергивает. А рот чуть скривишь, тот же миг: Есть еще! Вам с открытою грудью? И в талии уже? И даже не купишь А у Кларицы и в мыслях не было покупать в тех магазинах, где за каждое платье полгода работай. Точно такое же, ну, может, чуть хуже, она купит совсем в другом месте, где витрины поплоше и продавец поугрюмей. Но принесешь это платье домой, кое-что в нем подправишь, подрежешь, надставишь, и, поди, догадайся, где куплено было. А из того магазина, где все в зеркалах, воздух пахнет духами, где играет музыка томно и тихо: оставайся во мне, растворись в моих звуках В другой раз я зайду! бросала Кларица продавцу на прощанье. И хотя не хотелось уходить, но нельзя, в самом деле, здесь век оставаться. Выходила на улицу, грустно чуть делалось, но потом эта грусть незаметно рассеивалась. Вспоминала отца: Ты вот эту хотела? когда он приводил ее покупать куклу, о которой мечтала, ночей не спала, но вот же, сбывается, стала моею. И от воспоминаний, от пережитого, пока мерила платья, продавец суетился: чем бы еще угодить? на сердце начинало легчать, и грусть обращалась в предчувствие праздника. Придет такой день! Непременно придет. И вправду, зайду, загляну в зеркала, и музыка мне не покажется томной, и выйду с покупкой, да еще не одна. Для себя, что ль, старалась? Да нужно мне сильно!?..
Хотя тот, для кого старалась, представлялся смутно. С сединой и красавец но это слова. На то и журнал, чтобы сказки рассказывать. А положа руку на сердце, не представлялся этот красавец, с сединой или без не представлялся вообще. Понятно, мужчина, но дальше мужчины воображение упиралось как будто бы в стену. Платье, какое Кларица купит, умей она рисовать тот бы миг набросала: какой материал, и фактура, расцветка. Видела она это платье, стояло оно перед глазами, а вот человека, с которым захочет связать свою жизнь? Да и не просто жизнь, отдать себя всю, свою душу и тело
И все-таки Дорлин одно слово: Дорлин. Он обещал, и Кларица верила ему не обманет.
III
Разрыв с родителями получился долгий, но не окончательный. Через полгода, а может, чуть больше, позвонил отец родители первыми пошли на попятный: ты, мол, помнишь, что праздник у нас? Вся семья соберется.