И попала Кларица в Дорлин как кур в ощип. Что вокруг происходит ничего непонятно. Вроде, люди как люди, но в чем-то иные, говорят меж собой иностранцы как будто. Знакомый язык, все слова, вроде, знаю, а сложишь их вместе и смысл ускользает. Одеваются так попугаи как будто, под майку хоть что-то бы снизу надели. Что парням еще как-то, но то ж и девицы!.. Два шага пройдут прыг в машину и газу, когда бы пешком и быстрее, и ближе. А ежели все же приспичит ногами, то не ходят, а с места в карьер и галопом. Бросят взгляд на часы опоздаем мы, дескать. А куда опоздаем? Никто не ответит. Да сами не знают. Таков, мол, стиль жизни. В ней ритм держать с детства нас приучили.
Но зачем приучили? На кой это нужно? Да и ритм такой ведь не пляска как будто?
По сей день не разобралась с этим Кларица. Хотя пыталась. Ох, как пыталась. И о машине стала подумывать: сяду за руль и тогда прояснится Но какая машина, когда платья нормального на первых порах купить не могла, что от бабки досталось, донашивала. Вокруг попугаи, глаз красками режут, а ты как цветок, что на клумбе завял. Лепестки все слиняли и дух нафталинный. Идешь, от стыда на щеках угли тлеют: невидимой стать, чтоб насквозь все смотрели, а то усмехнутся и нос отворотят.
О том ли мечтала Кларица, когда в Дорлин стремилась?
И ни подруг, ни друзей, никого.
Устроили ее секретаршей в контору: поработала месяц и хватит, спасибо. И в толк не возьмешь, отчего так случилось? Что поручат справлялась, всё к сроку, хвалили. Клиенты придут кофе, чай на подносе:
Подождите немного, босс занят делами.
И сидели, и ждали не в гости явились. Пока вдруг один, вот ведь в голову влезло! возьми и начни шуры-муры крутить:
А как вечерком мы винца по бокалу?..
И послала его: на работе я, дескать!..
И босс не ругался, когда увольнял. Солидный, высокий, серьезный мужчина, ведь мог объяснить, в чем провинность, какая? Но развел лишь руками: сочувствую очень.
Отец в Дорлине в гору пошел, зарплату приличную дали. И когда дочка домой заявилась:
В услугах моих не нуждаются больше!..
Прокормлю, говорит.
Но на родительской шее сидеть не хотелось. Не затем из дыры меня в Дорлин тянуло. Умру! а найду себе новое место!
Тогда и познакомилась с Вигдой. Если бывают на свете случайные встречи, то случайнее этой не выдумаешь. В забегаловке, рядом с бюро, куда безработные отмечаться ходили.
Работу Кларица искала через газеты, во всяком случае, пыталась найти, и зачем ей бюро? оставалось неясным. Другие ради пособия туда наведывались. А ей с ее месячным стажем отмечайся ли, нет, ничего не заплатят. По идее, в бюро предлагали работу. Но опять же, специальность когда уже есть. А какая у Кларицы специальность? Печатать одним пальцем умеет. Бумажки с угла на угол стола перекладывать. По инерции, в общем, ходила, не надеясь ничуть, просто совесть очистить: и этот, мол, шанс я испробовала.
А как выйдешь из бюро, под тентом в цветистой рекламе, примостились несколько столиков и прилавок еще: сандвич, кофе купить. Или пачку печенья и банку с шипучкой. Безработные здесь не задерживались, с пакетом и банкой на улицу сразу, а Кларица за столик присела: претило у всех на виду. Еда все же дело интимное. Да и мест хоть немного, садись на всех хватит.
Но Вигде Кларицын столик приглянулся:
Присосежусь к тебе. Возражений не будет?
Так сразу на «ты», что Кларице не понравилось, не привыкла она, чтобы так с нею запросто, и первым желанием было Вигду отшить. Но поздно. Вигда, не дожидаясь приглашения, села, и ее понесло, будто сто лет знакомы:
Ко мне парень пристроиться хочет, прилип как репей. Отвязаться мне надо. Пусть к черту идет! Не желаю с ним больше.
И Кларица посмотрела на парня: и вправду репей, весь взъерошенный, потный, волосы в жизни не стриг, и морда в прыщах, подбородок небритый, и серьги в ушах два шурупа завинчены, Кларица бы такого тоже отвадила.
А он то ли взгляд уловил, а может, и просто, плевал он на взгляды, выбрался из-за стола, где его Вигда оставила, банку с шипучкой свою прихватил, и вразвалочку так: мол, сейчас осчастливлю!.. А у Кларициного стола еще один стул, то есть место не занято И Кларица сама себе удивилась: сняла с плеча сумку и на этот стул, перед самым носом лохматого, бросила.
На что он рукою: а ну, мол, сними!
Если бы Кларице кто-то сказал, что она на такое способна ни за что не поверила бы. Но, видно, коса наскочила на камень.