Коллектив авторов - 6 ЛИТО стр 17.

А я остался седым одуванчиком,
Долгих лет мне своих не считать,
И на плюшевом старом диванчике
Мне осталось сидеть да лежать

Ох, прилягу, свернусь я калачиком,
Плед накину я ветхий и рваненький
Да припомню, как прежде я мальчиком
Убегал из дому я раненько.

Я на речку бегу, а за речкой той,
Что не помню, как называется,
Там, за лёгкой волной, за холодной водой,
Солнце дымное поднимается.

Холодна вода, неуютно мне,
Старый плед дырявый не будет греть,
Да и к солнцу мне в том последнем сне
Нет подняться сил, да всё не взлететь.

Вот и жизнь прошла, как мелькнула тень,
Словно вовсе я и не жил.
Это, верно, сон, что я в жаркий день
Молоко холодное пил?

Сидит мужик на берегу
В российском размышлении,
А я в реке и не могу
Я справиться с течением.

Вот он зевнул и отхлебнул
Глоток хмельного зелия,
А я уже почти тонул,
Держался еле-еле я.

Кричу, хватая воздух ртом,
Хрипя от безнадежности.
Но, осеня себя крестом,
Сидит он в безмятежности.

И смотрит на меня в упор
Детина обалдуева.
А я плыву, как тот топор
Из города Кукуева.

А прикинусь я грязным пляжиком
С туристическим мусорком,
С жирно-скомканными бумажками,
С покосившимся старым грибком.

И пускай меня топчут пятками,
Мой заплёванный жёсткий песок
Покрывают цветастыми тряпками
Те, кто в Сочи поехать не смог.

Это странное ощущение 
В мире радостном, поднебесном,
В своём пляжном оцепенении
Быть сыпучим и бессловесным

Как мучают меня
Эти лестничные пролёты,
Обрывающиеся внезапно
И ведущие в никуда
И обломанные перила,
И странные двери,
За которыми нету квартир,
И такая же прочая, казалось бы, ерунда.

Но бывает и хуже  лишь след на стене,
А лестницы нету,
Так, иногда,
Оставшиеся две-три ступеньки
На арматуре железной висят.
И куда, неизвестно,
Опять-таки двери.

Однако же надо пройти,
Хотелось бы также понять:
Зачем такое сосущее чувство утраты
И откуда
Такое безмерное чувство потери?

Там, где ветер на Карповке встречный,
Мне так весело снова идти.
Я опять молодой и беспечный,
И опять я шагаю в ЛЭТИ.
Там, где бродит технический гений,
Где науки высокий полёт,
Череда молодых поколений
Рвётся творческой мыслью вперёд.

Там во мраке пустых коридоров
Ночью ходит профессор Попов,
Отголоскам студенческих споров
Он внимает с улыбкой, без слов

Теорвер изучая и ТОЭ,
Напрягая и зренье, и слух,
Мы росли, узнавая ТАКОЕ,
Что возвысились разум и дух.

Там, где юность моя пролетела,
Снова молодость чья-то летит,
Потому что хорошее дело,
Если жизнь начинаешь с ЛЭТИ!

Как спят ночные города 
На лужах капельки бензина,
Им так легко невыносимо,
Что не подумать никогда.
На окнах шторы: в темноте
Как будто дышится иначе
И каждый шорох что-то значит,
И знаки видятся везде.
Как спят ночные города?
Надвинув треуголки лета,
Тревожат путников-поэтов,
Их манят вечно. Но куда?
Как спит холодная вода
С рассветным самым первым блеском
Наивно, будто бы по-детски,
С лукавой складочкой у рта.
Как спят летящие мосты 
И не боятся окунуться
Ни в отраженье этих улиц,
Ни в отзвук синей темноты.
Как спят ночные города?
Коленки подтянув соборов,
Дыша ветрами родом с моря
И смотрят сказки про себя.

В первом абзаце какой-то старинной повести,
Где герой пропал без вести, новости
Неутешительны во всех отношениях,
Сокрушительны, как перелом со смещением.
Дама, закрыв лицо руками, роняет
Письмо, бледнеет. И никакая
Из сил уже не может привести ее
В состояние равновесия.
Она за время безвестия
Была уже почти готова к новости,
Которая обрушилась в первом абзаце повести
На плечи ей. Ведь герой пропал без вести
Где-то на юге, возле той крепости
Вы о ней слышали Что-то восточное.
Новости сыплются, как многоточия,
Но для кого-то они как точка,
Как выстрел,
Японская капля,
Последняя. За каждой строчкой
Такого послания 
Немое прощание.
И чей-то вскрик.

Причастие сродни расстрелу:
Когда ты один перед всеми,
Глаза в глаза.
Подставивший сердце, подставивший темя
Для пули или креста.
И дрогнет безвольно тело
От выстрела или слов.
К причастию, как к расстрелу,
Готов.

Снится, будто я могу тебе написать.
Абонент доступен, полет нормальный.
На одно мгновение лишь присядь,
Поболтай со мной не о страшных тайнах 
О котах, о мальчиках, обо всем,
Что всегда любила и так же любишь
Посиди немножко со мной вдвоем
Здесь, среди живых, не сносивших рубищ,
Не узнавших, как это  умирать,
Когда тебе двадцать и ты, влюбленный,
Обречен на капельницы, кровать,
И вовеки каменные только клены.