От силуэта исходило чувство надежды и сдерживаемой радости.
Безликий и безымянный собеседник проигнорировал невнятные просьбы Александра оставить его в соседстве с душой английского премьер-министра до конца дней их общего тела.
Насыщенность пережитого опыта иногда чрезмерно привязывает вечное сознание к бренности данного ему вместилища.
Ты выполнил свою миссию, он выполняет свою. Ты взял слишком много его энергии, и ему суждено умереть от энергетического истощения, от рака. Но не вини себя ты действовал во благо всего человечества. К тому же твоё присутствие, а особенно дружба с душой Джорджа позволили ей подняться на новую эволюционную высоту. Твоя задача выполнена. Ты остановил стремительную разрушающую мощь зла. Но выиграно лишь одно сражение. Теперь тебе предстоит выбрать: идти в рай и наслаждаться невечным, но всё же покоем, или бороться за власть Света снова и опять. Помни: сейчас ничто не является постоянным. Даже вечность.
Ему не понадобилось ни секунды на раздумье. Он давно знал ответ, рождённый из выбора его сердца.
Я остаюсь активно служить Свету.
Другого выбора у него не было. Ведь теперь он снова стал ангелом.
Отныне он обладал возможностью самостоятельно видеть необходимость следующего воплощения.
Огромный шаг вперёд на пути его эволюционного роста!
Боевые ангелы, такие как он, сражались в телах обычных людей. Они должны были быть неотличимыми от мира, чтобы победить скопившееся в нем зло. Любой ангел Знал: Тьма не бывает пассивной никогда.
Он смотрел на себя в зеркало и улыбался тому единственному материальному, что отражало постигшее это тело духовное изменение, своим глазам. Он привык перевоплощаться, но иногда параметры тела приводили его в некоторое замешательство. Требовалось время, чтобы привыкнуть к новым габаритам.
Господин премьер-министр!
Развернувшись на зов, он едва не упал. Удержав равновесие, через плечо подмигнул отражённому в зеркале грузному человеку. С его душой, очень сильной и независимой, ему придётся налаживать особые отношения.
У нас появилась проблема! Голос помощника звучал взволнованным фальцетом. Нам объявили войну. Как хорошо поступил ваш предшественник, что проложил нам дорожку к сердцу России! Наверное, вместе мы сумеем одолеть нашего общего врага!
Тяжело ступая, он автоматически пожёвывал привычно болтающуюся во рту сигару и чуть заметно кивал, про себя усмехаясь человеческой наивности. Этот враг не был общим врагом. Это был его персональный враг. Тьма так же, как и он, успешно воплощающаяся в избранных ею людях. Даже в нескольких одновременно. И поэтому она всякий раз имела имя.
И он знал точное имя одного из своих нынешних врагов.
Один из сильнейших адептов Тьмы.
Гитлер.
Боже мой, сколько путей предстоит ему пройти!
Хотя чаще всего то, в чём уверен, и есть настоящее заблуждение.
Между воплощениями, когда душа пребывала в тонком плане, отблики вечной памяти касались его сознания.
Чувство правильности пути укреплялось после каждой новой смерти и ярко проявлялось перед следующим рождением в теле, уже обладавшем душой.
Душой, которую нужно было покорять власти Света.
Амадео свято верил, что цепочка из взаимосвязанных жизней сильнейших личностей в период мировых войн, в которую оказалась включённой его душа, является дорогой к спасению Вселенной, его самого и главное гарантом жизни его ребёнка.
Что в сражениях с врагом, опухолью зла засевшим в великих душах, продавшихся его посулам, в битвах, ведущихся в материальных телах, и заключается вся война.
Что смерть закольцована пределами грубо материального земного мира.
Что неоткуда ждать подкрепления Свету и Тьме.
Что их противостояние надо понимать буквально.
Но судьба имеет свойство меняться в один миг.
И этот миг, конечно же, случился.
Чтобы обвалить изношенные стены готового к прорыву сознания.
Чтобы Свет и Тьма схватились по-настоящему близко, проявив весь свой потенциал.
Чтобы судьба Мироздания решилась бесповоротно.
Глава 3
Крылья тьмы
Дьявол отродясь не умел создавать.
Так как же ему, ничтожному демону, что-либо сотворить? Каким образом получалось это у Самаэля? Что за Знание было ведомо сатане и оставалось сокрытым от его вынужденного правопреемника, Шалкара?