У раковины тошнило молоденькую медсестру, а акушерка, приняв кричащего Илью из рук Родова, унесла его в отделение для новорожденных.
Время рождения полдень, сказал он, прежде чем акушерка вынесла младенца. Время смерти двенадцать ноль пять, прикрыв глаза, сообщил он реаниматологам.
За окном, впервые за несколько недель, шел дождь. Мокрая серая стена отгородила мир от солнца, что старалось проникнуть сквозь прозрачные нити воды и не могло. Лес стал темным, словно дождь решил смыть его зеленый окрас и показать истинный цвет грязный. Воздух наполнялся влагой, но Петр Михайлович чувствовал себя так, как будто его тело мгновенно иссохло, отдав всю живительную влагу для этого дождя за окном.
Здравствуй, Власий Петрович.
Здравствуй, здравствуй, Петр Михайлович, пожал собеседник руку.
В кабинете Родова сидел человек лет шестидесяти с длинными седыми волосами, собранными в конский хвост, длинной седой бородой, посредине которой, как бы пробегала черная тропка в молодости его волосы были темнее. Власий Петрович был среднего роста, но до сих пор могуч в плечах, хотя ходил, опираясь на палку левая нога подводит. Карие глаза казалось, наблюдают за тобой повсюду, будь ты даже за спиной. Он был одет в кожаные штаны и коричневую рубашку, расстегнутую на груди. Старик больше напоминал хиппи, за которого его часто и принимали, оборачиваясь в след и крутя пальцем у виска дед сошел с ума на старости лет1.
Как все прошло? заинтересованно поинтересовался Волосов Власий Петрович.
Екатерину жаль, тихо выдохнул Родов. Молодая ведь еще. Ей бы рожать и рожать, а она он посмотрел в открытое окно, в котором начинал разбег новый день.
Да, жаль Катюшу хорошая девка была, вздохнул Власий. Илья как?
Как мы и ожидали: здоровый мальчик, крепкий и хватка у него, Петр Михайлович вспомнил, как младенец держал его за палец. Молоко пьет за троих, если так дальше пойдет, надо будет пополнять наши запасы.
Михалыч, как думаешь это?.. старик осмотрелся, будто боялся, что их подслушивают. Думаешь, это ОН?
Не знаю, Петрович. Не знаю. Все совпадает, но кто даст гарантию, что в это, же время где-то еще не родился такой, же ребенок, доктор внимательно посмотрел на собеседника.
Никто не даст, согласился Власий. Все же надеюсь, что Екатерина погибла не зря, дав жизнь новому человеку Когда ты его выпишешь?
Я бы хотел его еще понаблюдать, поспешил ответить Родов. А через пару дней можешь забрать его. Ты ведь у него теперь один остался, тяжело вздохнул он. Ни матери, ни отца
Да, жалко Кольку, хорошим был сыном послушным и понятливым.
Кто же знал, что та плита рухнет на него за месяц до появления сына.
Работа убила его, прикрыл старик глаза, вспоминая тот день.
Каково это услышать, что твоего сына на стройке убило сорвавшейся бетонной плитой? Екатерина тогда была на даче у матери. Она так и не узнала, потому что сразу с дачи попала в больницу, а здесь ей сказали, что Николая отправили в срочную командировку. Главное, чтобы она не нервничала, главное ребенок.
Ну здравствуй, внучок, принимал новорожденного в руки Власий.
Два дня пролетели в заботах. Волосов понимал, что теперь его жизнь измениться, ведь до этого он не думал, что будет дедом-одиночкой. Странно звучит, не правда ли? Об отцах и матерях-одиночках все слышали, но чтобы старик воспитывал внука попахивает нонсенсом. Тем не менее, Власий Петрович, вручив букет полевых цветов медсестре, взял из ее рук маленький кулек, который в это время спал.
В это время за воротами роддома исходился нетерпением водитель такси. Нет, то, что дед задерживается ему только на руку счетчик-то включен. Его злило, что пока он тут прохлаждается, его смена подошла к концу и в это время он должен седеть в автопарке и»«забивать козла»» с остальными мужиками. Так ведь нет, надо было старику позвонить за десять минут до конца смены, а диспетчеру вот дрянь послать именно его. А все потому, что вчера он отказал Ленке тридцатипятилетней бабе, которая положила на него глаз.
Он уже несколько раз в нетерпение давил на клаксон, надеясь, что это подгонит старика.
Наконец-то, пробурчал он, когда на асфальтовой дорожке показался старый мужчина с ребенком на руках. Он медленно ковылял, так как палка была зажата подмышкой. Давай, дед, шевели костылями, выругался таксист и вновь нажал на клаксон.