Оксана, а мне противен весь этот спектакль.
Я так за тебя переживала! сказала она в сердцах. Так испугалась! Я же подошла к кассе, и тут поняла, что тебя нигде нет, она положила руку мне на лоб. Ты такой горячий, Сережа! Ты пил таблетки?
Да я здоров, как никогда! говорю я, а мне интересно, неужели Оксана думала, что я дал бы ей денег на эту ерунду?
Ха-ха-ха! Мне захотелось рассмеяться ей прямо в лицо и показать жирный кукиш.
Померь температуру, она протянула мне градусник. Ты такой бледный, давай раздевайся, она стала расправлять кровать. Я пойду, достану барсучий жир.
Да я, правда, здоров! говорю я и мне охота расхохотаться от радости, что я вовремя ушел, и у нее не хватило денег!
А с каким видом она ходила по магазину! С каким восторгом складывала в корзину, всё что ни попадя. Я тут же представил, как она смело выкладывает на кассе никому не нужный резиновый мяч, крышку для сковородки и прочую дребедень. Кассирша называет сумму чека, Оксана заглядывает в кошелек, а там извините денег мало!
Она начинает метаться по магазину, искать меня, а я дома! А где мне еще быть? Оксана возвращается на кассу, грустно вздыхает, а не надо, потому что хватать все подряд! Я снял с себя одежду и лег в кровать, а пусть думаю, она меня натирает. Хуже не будет, да и ей надо чем-то заняться, не всё же шататься по магазинам. Я снова представил ее растерянное лицо и внутренне рассмеялся.
Ты меня так напугал, Оксана вернулась с банкой жира и стала растирать мне грудь. Я не знала что думать! Где ты? Что с тобой? Вдруг думаю, тебе плохо стало? Я выскочила на улицу, смотрю, тебя нигде нет. Тут скорая едет, я думаю, может, это тебе кто-то вызвал? Побежала за ней, руками машу, кричу, остановитесь! Они остановились, а у меня ноги подкашиваются, я сказать ничего не могу, смотрю на них, а они мне женщина! Женщина! Санитары выбежали, тут же на носилки меня положили и в машину закинули. Я в себя пришла, говорю, я мужа потеряла, и слезы вдруг у меня покатились градом. Думаю, где ты? Мы же только-только с тобой поженились, только жить начали.
А они меня успокаивают, хотели укол поставить, да я говорю не надо. Выскочила из машины и бежать. Может, думаю, ты до дома дошел, а меня нет рядом. Бежала изо всех сил, не помню, как добежала
И тут я только заметил, что у нее рубашка на груди влажная.
Ты говори мне Сережа! она склонилась надо мной, и я увидел, как в ложбинке
на шее у нее пульсирует сердце. Если что-то болит, не надо скрывать, лучше давай сходим к врачу, она посмотрела на меня. Я представила на какую-то секунду, что тебя нет со мной, и мне стало так страшно
Так, а ты что, вообще ничего не купила? спрашиваю я.
Ничего, грустно вздохнула она. Давай я тебя укутаю, и ты полежишь спокойно
И даже подставку под яйцо?
Даже подставку, она стала закутывать меня в одеяла, а я подумал, что завтра же пойду в магазин и сам куплю ей эту подставку.
А пусть она варит по утрам яйца и ест их на фарфоровой подставке.
Превращения
Все в природе взаимосвязано и не существует само по себе. Если есть очередь, значит, обязательно кому-то не хватит. Если есть труба, значит, рядом с ней будет красиво гореть костер и все желающие смогут подойти, погреть руки, посмотреть на огонь.
А если где-то есть женщина, значит, непременно будет скандал! А как ей выразить свое несогласие? Как рассказать о своих чувствах? Только кидаясь предметами и выкрикивая ругательства! Накричавшись вдоволь и разбив графин со стаканами, она постепенно успокаивается и понимает, что проголодалась.
Завязав голову платком, и тяжело вздыхая, она съедает тарелку борща, две котлеты, четыре малосольных огурца, полбанки зеленого горошка и как ни в чем не бывало, начинает размахивать веником. Она поет песни, смотрит на себя в зеркало и даже не помнит, что с ней было совсем недавно!
И это те женщины, с которыми мы живем изо дня в день! Живем и наблюдаем, как они из молодых хорошеньких девушек превращаются во взрослых некрасивых женщин. Как у них появляются привычки не разговаривать по три дня, неожиданно заболевать разными недугами, кричать, браниться, хлопать дверями. Храпеть по ночам. Выпивать у подруг.
А потом они приходят пьяные, горько рыдают и обвиняют нас в том, что это мы во всем виноваты! Что это мы отобрали у них лучшие годы жизни. А мы живем и не понимаем, причем тут мы? Они сами нас за руки хватали, сами предлагали остаться! Может, мы и не хотели, хотели домой уйти, к свои матерям!