Идем с Чижиным к камерам.
Вижу Жанну.
Стреляю в Чижина, он еще оборачивается, еще пытается что-то сказать.
Падает.
Жанны не стало через два дня. Артур умер раньше.
Раньше люди не умирали от этого, говорит Жанна.
Совсем?
Ну лет сто жили с заразой.
А почему сейчас?
Что-то случилось.
Жанна не знает, что. Никто не знает.
Мне сказали, чтот древние города построили люди.
И еще много чего построили люди.
Тогда.
В те времена.
Они идут сюда.
И смерть идет сюда.
Ко мне.
Думаю, кто кого опередит.
Оствляю записи тому, кто сможет прочитать.
Жанна
Мысли путаются.
Может, кто-то поймет, что случилось тогда. И что было тогда. И как это было.
Жанна
Может быть
Они идут сюда
Смерть идет
2013 г.Неразрушенный город
Я тогда подумал, что он сошел с ума.
Главное, я тогда еще толком не знал, что с ума можно сойти. И что вообще есть какой-то ум.
Но тогда я сразу подумал он сошел с ума.
Когда мой учитель прицелился в неё, легкую, воздушную, идущую к нам по тропе.
Вы вы что? только и успел спросить я.
Он спустил тетиву.
Несостоявшаяся гостья упала с простреленным горлом.
Вы с ума сошли сказал я.
Вот это я хорошо помню, как сказал вы с ума сошли. Сказал учителю, на которого раньше и взглянуть боялся, не то, что там что-то спросить.
Помню.
Её тоже помню маленькую, хрупкую, как она шла к нам по тропинке, еще несла что-то, то ли корзину с фруктами, то ли еще какие-то подарки, цветы, что ли.
Говорила что-то
Ой, здравствуйте, насилу до вас добралась по буеракам!
Нет, не то.
А можно к вам?
Тоже не то.
А классно вы тут устроились!
И не так. Не знаю, как. Не помню. Голос помню, живой, звенящий, пропитанный солнцем а слова теряются в прошлом.
А вот со словами учителя наоборот. Хорошо помню, как заворачивал её в простыни, как зарывал её в пустыне все еще миловидную, все еще не утратившую своего обаяния приговаривал мне:
Никогда никогда таких не подпускай к своему городу. Ты слышишь никогда!
Я даже не спросил, почему. У учителя нельзя было спрашивать почему. Там вообще нельзя было задавать вопросов.
Потому что город рождается в тишине.
Учитель
Он учил меня строить города.
Нет. Не так. Невозможно научить строить город.
Я учился у него
Тоже не так.
Я просто смотрел. Осторожно. Издалека. Из пустыни боялся подойти к той невидимой границе, где кончается пустыня и начинается город.
Проще написать он прогонят меня и бил меня палкой. Но это будет неправдой. Он просто сразу установил какую-то неуловимую границу между нами границу, которую нарушать нельзя. Я научился чувствовать дни, когда работа у него не клеилась, и нужно было уйти подальше и не смотреть. Я также чувствовал дни, когда работа кипела ключом, и учитель сам хотел, чтобы кто-то наблюдал его труд.
Учитель
Я не помню его лица.
Может, потому, что так ни разу и не взглянул в его лицо.
Память вообще скупа со мной, прячет от меня то, что мне важно, и выдает какие-то совершенно ненужные образы.
Например мой первый город.
То есть, первый свой город я не помню первые свои города люди строят еще когда только-только поднимаются на ноги, делают первые шаги, кладут камень на камень. Я имею в виду первый город, который не упал, не разрушился, не рассыпался в прах, как только дунуло на него беспощадное время.
Учитель видел мой первый город. Кажется, это был первый раз, когда учитель посмотрел на меня. И когда он подошел ко мне, первый раз нарушил какую-то неуловимую грань между нами. Поправил там, переделал здесь и мой город ожил, заиграл новыми красками.
Вам нравится? спросил я.
И тут же зажал ладонями рот город вздрогнул, вспугнутый моим голосом.
Хорошо. Только
Мастер не договорило, махнул рукой, мол, позже поймешь. Я просил его объяснить сейчас, сейчас, тогда я не знал, что всему свое время, что я не понял бы и половины его объяснений.
Учитель
Я так и не видел толком его лица даже когда закрывал ему глаза в день его смерти.
Я сидел на пепелище своего города города, в который вложил всю сою жизнь и всю свою душу. Я еще пытался восстановить что-то, еще выискивал что-то среди руин, вставлял в погнутые витражи оплавленные стеклышки, которые выпадали вновь.