Элиза, чего просишь ты у церкви господней?
Веры, услышала она чей-то шепот за плечом и послушно повторила:
Веры.
Что даст тебе вера? тут же последовал второй вопрос, но Елизавета уже сосредоточилась на церемонии.
Вечную жизнь! без подсказки ответила она.
Епископ подул на нее, символизируя тем самым изгнание злого духа, затем дал несколько крупинок соли, символизирующих милость божию. Потом все присутствующие прочли «Верую» и «Отче наш» по-латыни, и Елизавете снова потребовалось сосредоточиться и не сбиться на привычный старославянский.
Отвергаешь ли ты Сатану? вопросил трижды епископ, и Елизавета трижды подтвердила, что отвергает, знать не хочет врага рода человеческого.
После этого двое служек подняли массивную крышку серебряной купели и епископ деликатно окропил новообращенную святой водой:
Элиза, крещу тебя
Епископ уже сменил епитрахиль на белую в знак радости. Бог внял вере, высказанной новообращенной. Бог дал ей жизнь более истинную, более драгоценную, чем та, столь хрупкая, которую она получила от своих родителей. После миропомазания погасили свечу, слабый свет которой символизировал истину. А крестные родители сестра герцога Бурбонского мадемуазель де Клермон и герцог де Мортемар оставили свои подписи в толстой книге,
И после этого, под торжественные звуки органа, которые совершенно зачаровали Елизавету, процессия двинулась по главному проходу собора к алтарю, где невесту французского монарха ждал его представитель герцог Филипп Орлеанский. По его замкнутому и торжественному лицу никто бы не догадался, что молодой человек с радостью оказался бы в любом другом месте, не будь он первым принцем крови, которому король поручил сыграть в этом бракосочетании по доверенности одну из главных ролей. Он и о своем-то предстоящем браке старался не думать и даже не выразил желания хотя бы мельком увидеть собственную невесту.
Елизавета, выросшая, как она считала, при пышном дворе, вдруг поняла, что такое настоящая королевская роскошь и великолепие. Людовик прислал придворных, королевскую стражу, швейцарских гвардейцев во главе с полковником, а также множество фрейлин и придворных дам. Под звуки большого органа и пение церковного хора будущая королева Франции приблизилась к алтарю и преклонила колени рядом с герцогом Орлеанским.
Окружающие не скрывали своего восхищения: русская принцесса оказалась хороша, как ангел, и похожа скорее на белокурую изящную испанку, нежели на дородную и краснощекую «московитку», которую ожидали увидеть. Платье необыкновенно шло Елизавете, оттеняя нежный румянец и сияние огромных глаз, цвет которых менялся от голубого к зеленому.
Когда церемония подошла к концу и отгремели пушечные залпы, ошеломленная Елизавета все еще не могла поверить, что стала королевой Франции. Во время публичного обеда, устроенного в ее честь королевскими сановниками, Елизавета сидела во главе стола, сияя улыбкой и не имея сил проглотить хотя бы кусочек. А выпитый впервые ее жизни бокал доселе неведомого вина шампанского, заставил ее разрумяниться, развеселиться уже совершенно неподдельно и окончательно изгнал из прелестной и обворожительно головки все тревожные мысли о будущем.
Если «свадьба по доверенности» празднуется столь пышно, то какою же будет настоящая свадьба? На которой рядом с ней будет не этот замкнутый и неразговорчивый молодой человек, а сам король Людовик, писанный красавец и настоящий повелитель. Да, Наташку можно пожалеть: с таким мужем жить от скуки помереть недолго. Хотя она и сама не больно-то веселая.
Елизавете даже не пришло в голову, что поводов для веселья у принцессы Натальи совсем не было. Первая встреча ее с герцогом Орлеанским прошла холодно и натянуто, жених и невеста не знали, о чем говорить, а в довершение всего Филипп преподнес хмурой рыжеволосой девчушке куклу. Правда, красивую и роскошно одетую, но все-таки куклу, откровенно намекая на малолетство. Она-то вручила своему нареченному великолепную шпагу, эфес которой переливался драгоценными камнями один из военных трофеев государя Петра Алексеевича. Но в ответ получила только официальные и сухие слова благодарности.
Через два дня Елизавета с огромной свитой покинула гостеприимный Страсбург и отправилась в Фонтенбло, где ее уже ждал юный супруг? Или все-таки пока еще жених? Неважно, ее ждал король молодой и прекрасный, как в тех сказках, которые ей няньки на ночь сказывали. С устами сахарными, очами медовыми, речами нежными