5
Дверной косяк был облеплен звонками; их было целых четырнадцать: тринадцать по числу жильцов, и один коммунальный. Никого из проживавших в квартире Клятов не помнил, Пендаль возил его осматривать комнату и знакомиться, когда Александр Терентьевич находился в невменяемом состоянии. Всплывали какие-то хари, но у Клятова не было уверенности, что он видел их именно в новой квартире, а не где-то еще. Разумеется, ни о каком коммунальном звонке он не имел представления и потому позвонил в первый попавшийся попавшийся не сразу, палец трясся и беспомощно тыкался в дерево, не соображая, чего от него хотят. За дверью молчали, издалека доносилось позвякиванье кастрюль и унитазный клекот. Тогда Александр Терентьевич закрыл глаза, навалился на дверь, уперся пальцем в звонок номер два и так застыл, не отпуская кнопки. В коридоре дико зазвенело, вскоре послышалась остервенелая ругань с нотками радости: личность, шагавшая к двери, предвкушала расправу.
Кто там? голос был низкий, интерсексуальный.
Клятов, откройте, прошептал Александр Терентьевич и снял палец с кнопки.
Чего?! в голосе зазвучало праведное ликование.
Клятов, чувствуя, что справедливости не найдет, обреченно замолчал, повернулся лицом к четверке захарканных ступенек и прислонился к двери «А вдруг я ошибся? подумал он совсем некстати. Вдруг это другой дом? Что же мне тогда делать? Я этого не переживу». И едва не упал, поскольку дверь, за которой уже не в силах были сдерживаться, резко отворилась внутрь. Клятов охнул и обрушился на крупную женщину лет то ли сорока, то ли шестидесяти в классических бигудях, в классическом халате, с классической папиросой в зубах. Такие тетки-комиссарши почти обязательно представлены в густонаселенных коммуналках, что хорошо освещено в отечественной прозе.
Чего ты здесь шаришься, ханурик? рявкнула комиссарша, с силой отталкивая от себя Александра Терентьевича. Ишь, залил глаза!
«Ах, если бы это было правдой!» пронеслось у того в мозгу. Но нет, сегодня он как раз не успел залить и без того переполненных печеночными слезами глаз, и много дал бы за такую возможность. Возможно, он дал бы весь пакет если б у него спросили. Но нет худа без добра Александр Терентьевич каким-то чудом вспомнил, что в первый его визит этот дивный голосок уже звучал, и окончательно уверился, что попал, куда надо.
Я же Клятов, прохрипел он укоризненно и жалобно. Я теперь здесь живу.
Комиссарша взяла его за плечи, встряхнула и внимательно всмотрелась в лицо-подушку. Редкая бесцветная щетина торчала из нее, подобно куриным перьям.
Тьфу ты, Господи, сказала она испуганно, и Клятову показалось, что собеседница сейчас перекрестится. Но она не перекрестилась. И в самом деле вы. Ну, извините.
И она отпустила Александра Терентьевича, который немедленно зашатался и сел прямо на пол, у стенки.
Зачем же вы тут сели? спросила комиссарша с раздражением. Раз приехали, ступайте к себе в комнату, вон туда, и она дернула головой, указывая направление. Клятов был ей бесконечно признателен, ибо не знал, какая комната его.
Конечно, конечно, забормотал он, суетливо вскочил и побежал к двери, которая почему-то была исчерчена углем и цветными мелками. Возле двери он остановился и начал искать в кармане ключ.
А где ваши вещи? комиссарша продолжала допрос. Судя по всему, она была в квартире коммунальным старостой разумеется, не официально, а просто по праву сильного. «Люция Францевна Пферд», Александр Терентьевич вспомнил классиков, прочитанных в прошлой жизни. Конечно, комиссаршу звали как-то иначе, но это бессмертное имя ей очень шло.
Нет пока вещей, пробормотал Клятов, роясь в карманах. И ключа нет, молвил он голосом честного санкюлота, приговоренного к гильотине.
Понятно, сказала ужасная женщина. Слово получилось у нее невнятным, потому что она в эту секунду раскуривала папиросу. Андреев! закричала она. Андреев, иди-ка сюда!
Выскочил Андреев долговязый человек в синей майке и домашних брюках, заляпанных краской. Ступни и кисти, а также нос, губы и уши были у него колоссальных размеров, и Клятов, механически помнивший кое-что из медицины, сразу заподозрил у него акромегалию болезнь, при которой, вследствие маленькой опухоли в мозгу, непомерно разрастаются конечности и укрупняются черты лица случай Фернанделя.