Когда с трудом нашел в темноте свой лагерь, была глубокая ночь. Что делать? Идти сразу к боярину? Спросит откуда узнал? Промолчать для наших воинов в другом лагере это может кончиться плохо. Из двух зол выбирают меньшее, поэтому подошел к шатру боярина, вошел. Из угла шатра раздавался зычный храп. В темноте споткнулся о лежащее на земле тело. Лежащий вскочил, лязгнул выхваченный из ножен меч.
Тихо! Свой я! Юрий.
А-а-а. А что в шатер забрел? По голосу я узнал Георгия.
Дело к боярину есть.
Смотри, ежели ерунда какая, быть тебе биту батогами.
Буди!
Но храп прервался, и из угла поднялся разбуженный нашими голосами боярин.
Кто тут?
Да вот тут Юрий пришел, тебя требует.
Лучину зажги, темно.
Георгий чиркнул кремнем, запалил лучину. Боярин разгладил руками бороду, усы.
Какое-такое у тебя важное дело, что до утра не терпит?
Верстах в трех на полночь русский лагерь стоит, а от него верстах в пяти на восход татары, по числу похоже, что те, которые на нас напали, да наутек бросились.
Боярин переглянулся с Георгием.
Сам видел?
Сам, Богом клянусь.
Боярин уселся на небольшой походный сундучок, потер ладонями лицо, отгоняя остатки сна.
Что делать будем, Георгий?
Думаю, наших упредить о татарах надо, с ними объединиться да по татарам ударить.
Успеем ли?
От нас зависит.
Поднимай людей, надо поспеть.
Георгий выбежал из шатра.
Тревога, всем подниматься!
Через несколько минут лагерь уже гудел, как растревоженный улей. Люди быстро собрались, седлали лошадей из пригнанного табуна.
Георгий доложил боярину:
Все готовы!
С Богом!
И мы поскакали через ночной лес, пригибаясь к шеям лошадей, опасаясь низко опущенных веток. Ночью не только глаз лишиться можно, но и быть сброшенным с седла и попасть под копыта несущихся следом лошадей. В лучшем случае покалечат, в худшем и думать не хотелось
Через полчаса скачки вырвались из леса и почти сразу наткнулись на дозорных. Те уже подняли тревогу, заслышав шум множества копыт и бряцание оружия. Лагерь проснулся, люди уже были на ногах, в нашу сторону грозно глядели копья.
Свои, свои, боярин Охлопков я. Чьи будете?
Бояр Замойского и Трошина.
Ха, да это же мои старые знакомые и побратимы. Ведите меня к ним.
Боярин спрыгнул с лошади и, сопровождаемый воином, направился к шатру.
Бояр долго не было, наконец все трое вышли, Охлопков поманил меня пальцем.
Иди сюда.
Я подошел.
Где татары, сколько человек, где табун? Видимо, решили не упускать момент и напасть.
Я нашел прутик и на земле стал чертить где лагерь татар, шатер, где их табун, дозорные. Бояре вглядывались в схему, кликнули еще воинов с факелами. Расспрашивали дотошно как идет лес, где река, какие и где шатры, видел ли пленных. Я уже устал отвечать на вопросы, тем более чего увидишь ночью?
Бояре задумались.
Вот что, первым делом надо угнать табун. Пеший татарин плохой воин. Даю тебе лучший свой десяток самых опытных вояк, покажи, где табун, снимите тихо дозорных, уведите лошадей. Остальное наша забота, проговорил незнакомый мне седой боярин, коли ты их видел, тебе и карты в руки.
Впереди скакал проводник, родом из этих мест. Где-то за версту мы остановились, привязали к деревьям лошадей и дальше шли пешком, стараясь двигаться тихо. Вот проводник встал, все замерли как вкопанные.
Рядом они, чуешь лошадиным потом пахнет.
Я потянул носом:
Нет, ничего не чувствую.
Ко мне подошел десятник.
Рассыпаемся цепью, по пять десятков саженей друг от друга, тихо подбираемся, надо бесшумно снять дозорных. Сможешь?
Ну, всех-то не смогу!
За всех и не прошу, своего сними, что супротив тебя окажется. Своих ребят я знаю, ни одна травинка не шелохнется, никто и пискнуть не успеет.
Тогда и за меня не переживай.
Вся десятка растворилась в темном лесу. Я постоял и медленно пополз бесшумно, в сторону табуна. Вот пара дозорных, у опушки, вот еще одна у костерка, этими пусть займутся воины десятника. А вот этими поодаль, на открытом месте надо мне. Подобраться к ним неожиданно почти невозможно, так что эта задача для меня. Я прикинул как я это сделаю, осторожно вытащил саблю из ножен. Ползком, замирая при каждом шорохе, подобрался к дозору. Стоящему срубил голову, сидящему всадил саблю в спину по самую гарду. Оба беззвучно упали на землю.