Собственно, на этом эпизод закончился, и Ритке не пришлось о нем вспоминать несколько месяцев.
А в начале осени ритиным родителям пришло письмо. Писали Гена и его мама. Эти люди восторженно вспоминали о единственной встрече в Риге, и совершенно серьезно просили у ритиных родителей ритиной руки. Да, писали Гена и его мама, мы знаем, вашей девочке всего шестнадцать (!), но и Гене всего двадцать три, и он готов ждать до девочкиного совершеннолетия.
Потрясенные родители ворвались к Ритке в комнату и отвлекли восьмиклассницу от уроков.
Рита! сказала Елена Семеновна, еле сдерживая фырканье. Ты помнишь Гену Бергера?
Кааааа-вооооо??? изумилась Ритка.
Ну, этого парня в очках из Риги, который пригласил тебя танцевать? Он спрашивает, хочешь ли ты выйти за него замуж.
Этот поразительный текст лишил Ритку дара речи. Она вытаращила глаза и выразительно повертела пальцем у виска.
Ясно! торжествующе сказал Лев Петрович, Я же тебе говорил! А ты все: давай спросим, спросим Чего тут спрашивать-то???
Елена Семеновна махнула рукой:
Пошли. А ты, обернулась она ко дочери, забудь. Я напишу им, что тебе всего четырнадцать.
Ритка ничего не знала про Гену Бергера лет, приблизительно, пятнадцать. Пока однажды к ней на прием не привели очаровательную шестилетнюю девицу, которая категорически отказывалась выговаривать «Ш» по-русски (по-английски она делала это без проблем). Прочтя фамилию девицы, Рита с некоторым трудом опознала и ее папу, но о себе решила не напоминать.
XVI
И хорошо, а то могла бы выяснить, что пятнадцать лет назад письмо ее родителей по ошибке попало в другой почтовый ящик, в другом корпусе с тем же номером дома. Что женщина средних лет, извлекшая его из ящика, не поленилась пройти сто метров и зачем-то лично занести письмо мадам Бергер. Что две женщины познакомились и подружились. И что старшая, тогда двадцатилетняя, дочь этой неленивой соседки, в то время уже московская студентка, стала впоследствии матерью двух девиц, младшая из которых решительно отказалась выговаривать по-русски звук «Ш».
Но вернемся к той свадьбе, воинство. Ключевой эпизод мы уже отметили
XVII
О чем трепалась риткина мама с двадцатипятилетним двоюродным племянником?
Юбиляр Герка был даже по современным меркам высокий мужик. А вот с сыном его Юркой случилось что-то странное. Говорили, что у него «не сработал гормон роста» грешили на чрезмерные спортивные нагрузки в детстве. Абсолютно все остальное в юркином организме функционировало нормально. И только росточка он остался крохотного, детского почти.
Юрка всегда был симпатичный на морду, остроумный, характерологически легкий и дружелюбный мужик, душа компании, весельчак, родственный и теплый. Он неплохо соображал, имел образование, руки у него были приставлены как нужно. Девушки у него были, но Тогда, весной семьдесят девятого, выпив на торжестве, он жаловался риткиной маме на это самое «но» на неудачи в личной жизни. Очередная девица не захотела связать с Юркой свою судьбу. Его как раз призывали на офицерскую службу на полтора года. Как же ему не хотелось ехать одному к черту на рога!
Обо всем этом Ритка и Лев Петрович узнали по дороге назад, в Питер. Ритка отсыпалась на заднем сиденье, слушая вполуха разговор родителей. Мама качала головой, папа цокал языком. Лохматая Ритка внезапно села на сиденье и влезла в разговор.
Мама, сказала девочка, Да ведь у нас же есть невеста!
Родители неохотно прервались.
Это кто же это? снисходительно спросила мама.
Так Зойка же!
Здрас-с-с-те, фыркнула Елена Семеновна, нашла невесту. Она же старая!
Старая? удивилась Ритка. Юрке сколько? скоро двадцать шесть? А ей сколько?
Тридцать два, неожиданно с сомнением в голосе сказала мама. Лева? Ведь тридцать два? Старая же?
Хм, вдруг сказал Лев Петрович. А маленькая собачка-то всегда щенок? и он засмеялся.
Зойкой звали дочку двоюродной сестры Льва Петровича такую же риткину родственницу с папиной стороны, каким малорослый Юрка являлся со стороны маминой. Зойка была миниатюрная спокойная женщина, уж Ритка не знала, насколько миловидная с мужской точки зрения, но, безусловно, милая: тихая, доброжелательная, изящная, с большими печальными карими глазами. Несколько лет назад она потерпела катастрофу в личном плане, впрочем, катастрофу предсказуемую, ибо герой ее романа был женат, и с тех пор вела унылую, ничем не украшенную бухгалтерскую жизнь. Она не жаловалась, всегда была в неизменно ровном приветливом настроении, но ясно было, что часы часикают, а тридцать два года там и тогда это был солидный для невесты возраст, уверенная заявка на звание старой девы.