Нам же звонили от вас! гремел он. Говорят, говно так и поперло!
По телеящику передали сообщение, что ракеты «Хизбаллы» попали в район дислокации батареи в поселке Кфар-Гилади, есть убитые и раненные.
Это наша батарея! кричал пожилой резервист. Здесь, в полукилометре!
Потом Анна нашла г-на Н. и сказала, что сейчас его отвезут по адресу, но ребятам надо еще заехать в один квартал, развезти старикам порции горячей еды.
Езжай с ним, она кивнула в сторону шустрого парня в черном бронежилете. Алекс знает дорогу.
Давай, бистро! Черный, как жук, Алекс схватил его за руку. Врэмэни нэт!
И они, выбравшись наверх из Убежища, побежали к серебристой «мазде», где ждал их еще один волонтер, по виду совсем старик, загорелый (или кожа такая?), с подносом в руках.
Где ты, Алекс? заговорил он на иврите. Скорее! У нас четверть часа до обстрела.
До обстрэла нэ успээм, ответил Алекс. Этого парня надо вэзти в мошав.
Лех кибенамат![40] рявкнул сухой дед. У него бронежилета нет, как он поедет? но шустрый Алекс молча посмотрел на деда особым, «кавказским», взглядом, они загрузились в «мазду» и погнали по пыльным улочкам разбитого города.
А потом были воющие над городом сирены, бешеная езда по узким переулкам, свист и разрывы ракет, судорожный бег с горячим подносом по ступеням чудом уцелевшего дома И старик в таком старомодном, из прежней жизни, синем в полоску костюме с орденскими планками («Я, сынок, на Лениградском фронте воевал, блокаду выдержал, ничего, там страшнее было»), принимал горячие порции и нарезанный хлеб дрожащими руками, и старуха с бледно-синими губами тянулась с кровати к горячей еде и скрипела что-то невнятное И снова бег под взрывами к спасительной машине и веселое чириканье «птичек» за спиной, и бешеная ругань старика-«марокканца», и снова пыльная дорога, изрытая воронками («Черт! Совсем, как в кино!»)
Петину долговязую фигуру он увидел издали, на повороте в мошав, (позвонил с дороги, чтобы встретил), и подумал, как же Петька похудел, куда ж его «украинское сало» подевалось?
Потом были быстрые, на ходу, объятия, сначала с Петькой («Боже мой, как же он похудел, ребра выпирают!»), потом с Надеждой. Господин Н. отметил про себя, что ничего не осталось от прежней резвой фигуристой милашечки Нади. Перед ним суетилась, собирая в дорогу какие-то вещи, растрепанная погрузневшая баба, визгливо огрызавшаяся на мужа. За поваленным взрывом забором виднелись обгорелые фруктовые деревья и искореженный японский джип. Молчаливый рыжий голенастый подросток сидел, сжавшись, на стареньком пыльном диване в углу.
Рахелька! Собирай вещи! Быстро! Мы сейчас едем Надя суетилась испуганной курицей, бросала какие-то тряпки в распахнутый чемодан.
Дывысь, Сэмэн, шо твориться, Петя ходил по дому, беспомощно разводя руками-плетьми. Старался, вот, яблоньки сажал Курей купили, индюшек И урожай в этом ходу наикращий був Эх!
Оставь, дурак! кричала Надя. Едем живо! Себя не жалеешь нас с Рахелью пожалей! Хрен с ним, с хозяйством! но Петя только отмахивался.
А потом снова вздрогнула земля, совсем близко, и все инстинктивно упали на пол, кроме рыжей Рахельки, безучастно сжавшейся в комок на краю дивана. В проем распахнутой двери всунулся «кавказец» Алекс, заторопил хозяев:
Нэ можем ждать, дарагой. Нам еще еду развазит, старики галодные сидят!
Они выскочили наружу, лихорадочно закидывая чемоданы и сумки в багажник «мазды». Растрепанная Надя что-то еще кричала Петру, а он, вяло отмахнувшись тощей рукой, бережно усадил рыжую Рахельку в машину и кивнул господину Н., мол, езжайте, все готово.
И вдруг господин Н. среди всей этой кутерьмы вспомнил, что мучило его все это время:
Петь, а где Давидик?
На что Петр, тяжело вздохнув, махнул своей тощей «граблей» в сторону ливанских гор:
Давид наш там Он же в «Голани», уже третий год. Потому и не могу я уехать Ну, езжайтэ уж
Господин Н. хлопнул Петра по мосластому плечу и втиснулся в душное пространство машины, потеснив объемистую Надю.
«Как она располнела все же за это время», подумал он.
«Мазда» рванула с места, как бы торопясь поскорее убежать от обстрела, вывернулась с проселочной дороги на шоссе. Господин Н. оглянулся и увидел длинную сутулую Петину фигуру. Он махал вслед машине своей тощей граблястой лапой.