Привет, говорю я ей.
Привет, улыбается она.
Она откладывает книжку в сторону, плед падает на пол, пес послушно спрыгивает с колен. Я расстегиваю куртку и достаю теплый, чуть примятый ландыш. Она обувает свои яркие тапочки и сдувает прядь с глаз. Как ребенок. Я улыбаюсь, делаю шаг вперед и протягиваю цветок.
Прости, тихо говорю я, и ландыш оживает в ее ладони.
Прощаю, улыбаются ее глаза.
Она обнимает меня. Мы молчим. Дождь, замирая, роняет на подоконник редкие капли, я тихонько прижимаю ее голову к себе и вдыхаю тепло и яблоневый аромат волос. Мне спокойно. Ей тоже. Я знаю. Где-то внутри нее звучит музыка, я слышу ее это наша музыка. Мы танцуем. Как всегда. Все позади. Я больше не оставлю ее. Мы вместе. Как тогда, у Геннадия на даче
Девяностый год. Дача. У Геннадия день рождения. Настроения ехать у меня не было. Совсем. На днях заканчивались каникулы наши первые каникулы в университете. После выходных снова учеба: компьютеры, математика, программирование. Позавчера вернулся из армии друг, сколько было выпито портвейна, не помню. Вчера серьезный разговор с родителями по поводу все той же учебы, а сегодня у Генки день рождения. Он пригласил почти всю нашу новую компанию к себе на дачу. Ох, ну и дача у них! Замок! Геннадий взялся сам собирать всех нас по городу на отцовской машине. В общем, можно сказать, что внешне Генка был самый что ни на есть мажор, к чему обязывало обкомовское настоящее его отца, но, по сути, какой-то он был совсем не мажористый. Ходил, как охламон, в потертых джинсах и таких же кроссах. Завязывал длинные волосы в косичку. Курил «Приму», слушал старый британский рок и пытался рисовать абстракцию. Хотя, пожалуй, он все же был мажором, потому что у него, наверное, у первого в конце восьмидесятых появился японский плеер.
Странный тогда был февраль, теплый до невероятности, почти без снега. Забрал меня Генка из дому. Ну никакого настроения! Сунул в руки огромную сумку с мясом, «шампунем» и вином. Рядом усадил свою болтливую сестру-малолетку. Поехали, в маши не греет печка, играет музыка. Предстоящая дорога обнадеживает заслуженной дремой, но тут мы сворачиваем с проспекта и подъезжаем к общежитию на Луговой.
Генка, кого ты тут забыл? Мы ж должны сейчас Танюшку и Игореху на проспекте забрать, спрашиваю я.
А сестренка его возьми да ляпни:
А у Геночки тут любовь живет с подружкой! Ты не знаешь, Андрюшечка, а я вот сегодня слышала, как Генусик наш по телефону
Заткнись, дурочка, щас высажу и на тралике домой по едешь! перебил ее Генка.
Впереди сидел Димон, наш дорогой Димон, душа компании, гитарист и авантюрист по жизни. Жаль, что его не будет на выпуске. После первой сессии он со спокойной душой отхватил пару по истории КПСС и еще с более спокойной душой собрался отчалить в Израиль. Но в тот момент он проснулся и выдал свое очередное великое изречение:
Деточка, когда вы слышите нечто, спросите у собственных ушек: «А полезно ли для вас, ушеньки, слышать то, что вы слышите?» Поверьте, вам станет легше жить после этого Димон прижался к грифу своей гитары и так же тихо впал в дрему, как и вышел из нее полминуты назад.
Генка, правда что ли? Какая еще любовь-морковь? Там же ребята ждут!
Я и понятия не имел, кто там вдруг у него появился, еще три дня назад на дискотеке он был совершенно свободен. Более того, эта идея с новым пассажиром была мне совсем не по нраву, по тому как с его младшенькой и сумкой мы занимали две трети всего заднего пространства «Волги».
Но тут дверь общежития громко хлопнула, даже Димон проснулся окончательно:
Худшее позади, молвил он. «Колхоз», подумал я.
Из него выбежали две общаговские принцессы. На первый взгляд их различали только шапки, да и те по цвету «сиреневенькавая и красненькавая», как выразился наш друг-философ.
Энди, ты весь вопрос, не поворачиваясь, обратился ко мне Димон.
Ну, и какая твоя, Ген? спросил я. Настроение мое совсем уж покатилось вниз. Сейчас обе эти районные красавицы заполнят своими куртчищами все оставшееся пространство и мне точно придется посадить на колени малолетнюю Жанку.
Красная шапочка так вот, Красная шапочка не его, по-димоновски изрек Димон. «Не все так страшно», подумалось мне.
Генка открыл окно и крикнул:
Девчонки, давайте назад! худшее, однако, подтвердилось. В общем, настроение мое в тот момент
Рядом со мной открылась дверца и волной меня сдвинули на самый центр сиденья, именно туда, где удобно меньше всего. Звякнули бутылки. Справа меня прямо-таки задавила та самая Красная шапочка, которая не Генкина.