Важным отличием от конца 80-х годов является и отсутствие в нашей стране активной работы наших же спецслужб, направленных на ее разрушение. Не секрет, что национально-демократические движения создавались в республиках Советского Союза, как правило, советскими спецслужбами, предполагавшими их руками смести прогнившую партийную власть и, освободившись от ее контроля, создать качественно новое государство. По ряду системных причин план провалился и национально-демократические движения, частично перейдя под контроль Запада, развалили Советский Союз, а затем, за редким исключением, довели до ужасной деградации собственные республики.
В сегодняшней России подобная деятельность является, возможно, единственным обвинением, которое нельзя бросить отечественным спецслужбам. Их неэффективность имеет и оборотную сторону: их просто невозможно заподозрить в реализации сколь-нибудь сложной и потому опасной для территориальной целостности России стратегии.
Но главными факторами устойчивости российского общества являются новые качества народа, воспитанные бедствиями и ложью кошмарных 90-х и якобы благополучных 2000-х.
Да, качество человеческого капитала упало по сравнению с советскими временами, однако новые качества, приобретенные россиянами неприемлемо дорогой ценой, все же повышают устойчивость общества.
Это априорное недоверие государству, да и любой пропаганде вообще. Это четкое ощущение практически классовой, «антагонистической» противоположности интересов обычных людей, с одной стороны, и чиновников и олигархов с другой. Это стремление и, главное, определенная способность жить своим умом, самому принимать наиболее значимые решения в своей жизни и самому же отвечать за них.
Советский человек был гуманистичным, доверчивым, приспособленным к исполнению своего долга, но не к самостоятельному принятию решений. Поэтому при всем своем интеллекте, высокой трудовой мотивации и аналитических способностях он был беспомощным заложником государства, и разложение этого государства означало его личный крах.
Нынешний российский народ, хотя его формирование далеко не закончено, осознает себя полностью обособленным от государства, и этой эмансипации, этой самостоятельности (хотя и недостаточных для подчинения государства и превращения его в орудие своего исторического творчества в нормальных условиях) с лихвой хватит для выживания в условиях системного кризиса.
Кроме того, российский народ стихийно осуществил два исключительно важных мировоззренческих синтеза, до сих пор не нашедших отражения на языке политики и культуры.
С одной стороны, он объединил понимание важности солидарности и конкуренции: современные россияне не просто враждебно конкурируют друг с другом, как было еще в начале 2000-х годов, но и осознают необходимость объединения и взаимовыручки перед лицом внешних конкурентов. Исторически свойственное традиционной русской культуре состояние жесточайшей конкуренции внутри своих коллективов и своего общества при их же полной солидарности перед лицом внешних конкурентов, представляющееся наиболее близким к идеалу нашего общественного устройства, на нынешнем уровне общественного развития еще, конечно, далеко не восстановлено. Однако принципиально значимые, ключевые шаги к нему уже сделаны.
С другой стороны, российское общество, объединенное русской культурой, стихийно сплавило все еще враждебно противостоящие в политике социальные, патриотические и демократические ценности в единое мировоззрение. Пока оно еще не отлито в политические структуры, лозунги и идеологемы (так как правящая клептократия смертельно боится любого объединения народа и делает все, чтобы не допустить его) и потому временно кажется уродливым. Однако это мировоззрение почти идеально соответствует объективным потребностям не только выживания России в условиях системного кризиса, но и ее участия в современной глобальной конкуренции и после его вербализации станет самостоятельным источником развития нашей страны.
* * *Таким образом, нас ждут тяжелейшие времена, которые ценой неимоверных страданий и жертв, скорее всего, удастся обернуть себе на пользу и через некоторое время собрать сказочный урожай с полей мировой депрессии, более чем обильно политых нашими слезами, потом, а может быть, и кровью.
Но это дело совсем не ближайшего будущего.
Сейчас перед каждым из нас стоит значительно менее масштабная, но отнюдь не менее трудная задача: в рамках своей семьи сделать так, чтобы этих слез и пота было поменьше, а крови не было вовсе.